От яркого света все видилось большим белым пятном, ещё и голова пульсировала, будто меня... Этот хрен явно ударил меня чем-то тяжелым.

Беатрис!

– Мужик?
– в голосе управляющего послышались настороженные нотки.
– Ты чё? Скорую вызвать, не?

– Нет...
– прохрипел я и сразу же закашлялся. Словно пыли наглотался.
– Де... Дев...
– кашель не прекращался, становился только сильнее. При каждом вдохе голова словно раздувалась.

– Э, тока не тут, э!
– мужчина присел рядом со мной и помог подняться.
– Я после прошлого раза еле свой бар отбил! Э!

– Я... Заплачу... Девушка, - я схватился за его руку и попытался взглянуть в глаза, но свет солнца все еще казался слишком ярким и болезненным.
– Девушка в красном. Видел её или нет?
– машины не было на месте, ключей тоже. И куртки. И бумажника.

– Э, ты че, бредишь? Давай скорую?
– он достал телефон из кармана и стал поспешно набирать нужный номер.
– Блин, ты ещё и в крови весь, этож ваще!
– переходя на писк сказал он, паникуя.

– Да отвали ты со своей скорой!
– рявкнул я и выбил телефон из его рук.
– Девушка в красном. Ночью была со мной в баре. Куда она ушла?

– Э, вот это ваще уже...
– недовольно нахмурился хозяин заведения, поднимая с асфальта свою трубку. Тем не менее, его интонация не была обиженной, словно с ним такое не впервые происходит. Конечно. Такое заведение явно пестрит всякого рода... Нарушениями? Хрен с ним.

Я, пока тот возился со своим средством связи, провёл рукой по лицу в поиске той самой крови, про которую он говорил. Она нашлась у носа и у ушей. Текла прямо изнутри нескончаемым потоком. Это плохо. Чёрт, это очень плохо.

– Да видел, видел, - пробурчал бородатый, задержав палец на кнопке включения.
– Торчала с какими-то мужиками, потом пропала.

– Давно?
– я поднялся и отряхнул руки. Рядом валялся кусок металлической трубы, при виде которого моя голова подала странный сигнал, похожий на вспышку радиации. Я пошатнулся.

– Да не то чтоб прям давно... За пол часа до закрытия примерно... А че?

Значит, укатила на моей машине с моими деньгами?

Твою мать, как голова болит.

– Мужик... Мужик надо в больницу. Вдруг сотрясение?

– Заткнись ради Бога... Сам справлюсь.

Но хозяин этой забегаловки не собирался так просто сдаваться. Чтоб он провалился куда-нибудь поглубже.

Наверное, кому-то может показаться, что я севершенная тряпка и ношусь за Беатрис, словно преданная собачка.

Возможно, так и есть. Но на всё свои причины.

Не помню, когда всё началось, но когда я открыл глаза, предо мной была она. Ни тётя, ни даже врач. Со мной была Беатрис. Всё это время и после него. Она была рядом.

– Кристиан! Ты в своём уме? Семь утра, - проныл в трубку знакомый голос, вытащив меня из пучины воспомнинаний, в которую я окунаюсь каждый раз, когда просыпаюсь у бара, избитый её "поклонниками".
– Знаешь, я очень надеюсь, что ты не просто так будишь меня в грёбанные семь утра.

– Ну... Типа того, - с самого моего пробуждения слышимость была безумно плохая, будто засунул голову в ведро или какую-то бочку. Видимо, результат влияния трубы на мой организм.

Голова всё ещё невыносимо трещала, ещё и этот жуткий волосатый тип гундел, провожая меня к остановке, что я должен поехать в больницу, что у меня может быть сотрясение, что когда в прошлый раз у его бара подрались, чуть весь бизнес не навернулся и, на сладкое, чтобы я не говорил никому, где меня огрели, если вдруг что-то серьёзное. Я пообещал "на кресте" что не стану никому ничего говорить и послал его домой. За эти три с небольшим минуты он вынес мне весь мозг. Страшный человек.

– Ой, чёрт. Только не говори мне, что Беатрис опять во все тяжкие пустилась?
– на другом конце провода негромко скрипнула постель.

– Ну, сегодня ведь суббота.

– И что?
– сквозь зевок спросил Шей.
– Погоди, поставлю на громкую.

Я немного помолчал. Послышался непонятный шорох.

– И что?
– снова повторился друг.

– А вчера была пятница.

Я услышал, как он вздохнул. Меня наполнило смешанное чувство стыда и злости. Я не железный, Беатрис уже совсем переходит черту, это вызывает во мне негодование, мягко скажем. Но я не могу её бросить, не могу выкинуть из головы. И из-за этого мой друг считает меня жалким подкаблучником, но единственный знает обо всём, что происходит, и даже пытается помочь, только вот его совет звучит всегда одинаково. И Шей считает его единственным правильным из всех возможных. Да вообще единственным.

– Ты где? Я за тобой заеду.

– Я... Тут на остановке в трёх минутах ходьбы от бара "Джорджия".

Шей взял ключи и захлопнул дверь.

– О, на убыль идёшь. В прошлый раз я тебя из "Версаля" забирал. Точнее, из их туалета. Биатрис, кажется, тебе тогда в бокал что-то подсыпала, ага?

Я закатил глаза, но промолчал. Этот засранец - та ещё заноза в заднице, будет ковырять самое больное, пока не выбесит. Но он единственный, к кому я могу обратиться, так что ругаться с ним критически противопоказано.