Не могу сказать, сколько семейств, как наше, в оккупацию грызли семена подсолнечника, но привычка к плеванию шелухи от семечек куда придется, закрепилась в генах с времён войны и не собирается нас покидать. Как иначе объяснить заплёванные шелухой общественные транспортные средства в настоящее время? Нынешний "плеватель" рад не плеваться в общественном транспорте, но идти против "зова генов" ещё ни у кого не получалось. Он непреодолим! И "фунтики" с семечками, что продавались на базаре в оккупацию, сегодня так же продаются теми же старушками. Ага, те самые, что оккупацию выдержали. Они торговали семечками тогда, торгуют сейчас, будут продавать и впредь.

– Чтобы в этом убедиться - нужна новая оккупация.

Поедания семян иногда продолжалось часами. Приходил зимний вечер, но и он не останавливал любимейшее занятие: "грызня" продолжалась в полной темноте. В самом деле, разве в полном мраке нельзя плеваться? В столь простом деле разве требуется освещение?

Грызли до типунов на языках, или до полного уничтожения запасов. Что приходило первым - в каждом отдельном случае было своё, но хорошо помню, что типуны, как закон, появлялись раньше, чем кончались семечки. Наиболее стойкие и мужественные из нас продолжали "войну" с "подсолнухами" и с приличными типунами на языках: с "подсолнухами" имея приличные типуны на языках:

– Типун набила - оповещала мать - до чего семечки заразные!
– и прекращала грызть. В удовольствии лузгания мать была "ведущей": почему-то после заявления о "заразности" семечек и у других "грызунов" появлялись типуны, аппетит на семена пропадал и "великое лузгание" прекращалось...

Ложились спать не подметая пол. Верили в приметы: "подметать пол на ночь - в доме достатка не будет" и никто не задумывался: "разве те крохи, что имелись, могли называться "достатком"?

Не филолог, но люблю в словах искать смысл... особенно в таких, коими "не по делу разбрасываются". Взять тот же "достаток", его понимать - особого ума не нужно: "достаточно, хватит, много всего, сверх меры! Остановись в желаниях, будь доволен тем, что есть"!
– довольствовались

– "Достаток" в оккупацию!? Воистину непобедимый народ!

Следующий день начинался с уборки шелухи.

Глава 88.

Иностранные языки: немецкий.

Alles - с немецкого "всё" и по количеству литер длиннее русского "всё" на две. Скромное превосходство, но с добавлением русской экспрессии "всё" обходит немца в разы: у alles нет заменителя вроде отечественного

"пиздеца", этого основного определителя und выразитель безнадёжности на сегодня. Скромные и воздержанные в языке люди маскируют "пиздец" - "пипецом".

– Таковую скромность называют "ложной" и забывают: "пипец" - тот же нищий "пиздец", не сделавший пластическую операцию, но нашедший средств на новый камуфляж.

Почему соотечественники отказались от прежнего "всё, пиздец!" и перешли на дозволенное "пипец" - есть причины:

– У прежнего "пиздеца" нехорошая репутация, в новой обстановке сей господин выглядит пугалом, а "пипец" двумя ногами стоит в современной "культуре". Приелся и устарел прежний "пиздец", но "пипец" по напору не уступает предшественнику.

Прежнее "всё, пиздец" многие несправедливости над собой терпело, но с "пипецом" негативы не проходят: мальчик может придти к обидчикам и взять своё. Время, время породило нахального юношу и оттеснило "всё" на обочину жизни. За дело: короткое "всё", не впечатляющее и ничего не объясняющее слово выходя в эфир может означать что угодно.

Наихудшее значение чужого alles, без вариантов - это когда приходит конец всему и навсегда:

– Конец пребыванию в этом мире!
– не употребляем иностранное "alles", и забываем родное "всё", но выпускаем до предела объясняющее обстановку слово "пиздец". По силе эмоций русский "пиздец" обходит немецкое ales во много раз... всё едино, как русскую водку сравнивать с немецким пивом. Русский "пиздец" - наивысшая форма выражения безнадёжности.

Если в давние времена, восклицая "конец!" втайне оставлял какую-то надежду на иной исход, то нынешний "пиздец" - приговор окончательный, безнадёжный и "обжалованию не подлежит". Фальшивые "борцы за нравственность и чистоту речи" в открытую "пиздецом" не пользуются, но считают, что только "пиздец" наиболее точно определяет текущее положение, и не желая выступать противниками основной массы граждан, применяющих "пиздец" в повседневности, переделали его в "пипец".

Сим бранным словом, помимо работы, нами принято обозначать конец всяких неприятных, тягостных дел, кои определяем как "висящими на душе". Работа - бесконечное занятие, в основе безрадостное и тяжёлое, но когда и такой работы нет - нам смерть, всё тот же "пиздец". Есть одно утешение в этом мире: никогда не будет такого, чтобы всё было сделано.

"Пиздец!" - это наше, национальное обозначение конца работы, а у немца для этого есть другие слова: Ales gemacht - "всё сделано"!

Почему иногда употребляю немецкие слова? Как иначе? Зима, пусть и русская, но оккупационная, в городе - немцы, оккупанты, они, пусть и в малом количестве, но в монастыре проживают. "Монастырские" немецкие солдаты - не настоящие, не зверские, мирные, а потому и сомнительные: разве в войну могли быть "мирные" немцы? "тыловые"? Что говорило слово "оккупанты"? Ничего, а если бы и знал - факт пребывания рядом иностранцев в военной форме никаким боком меня не касался.