– Что хотел бы стереть?

– День, когда вселился в меня и усадил перед экраном отработавшего два срока стеклянного монитора

– Считаешь тот день и час ужасными?

– Да!

Повторяюсь: упомянутый бесом волшебный самогон - не первый в истории хмельных напитков со сходными качествами. О "напитке забвения" сказано другим писателем, и с талантом, во много раз большим, чем у нашего объединения.

– Что-то сомневаюсь в существовании "самогона забвения"...

– Чего так? Если есть "разрыв-трава" - почему не быть "забудь-траве"? Незаметная травка, невзрачная, цветёт час и только в безлунную ночь. О ней не всякий травознатец со стажем знает, а не то, чтобы распознать на луговом ковре среди прочей зелени. Есть основания гордиться: "Напиток забвения" изобрели не в нашей губернии, а в соседней, где потребление крепкого алкоголя на душу населения выше нашего, мужики чаще спиваются. Мы земляки, и есть повод гордиться, что соседи пришли к элексиру забвения и без новеллы Вашингтона Ирвинга.

Всё, что касается полезных жидкостей, начиная от самогона и кончая топливом для ракет - изобретаем сами, ни у кого не заимствуем. Пусть и поздновато, но у нас появился "напиток забвения".

Назвать место изготовления самогона не могу: спрос на чудо-напиток может оказаться во много раз большим, чем предложение - отсюда дефицит, а всякие нехватки добром не кончаются. Из-за нехваток империи разваливаются. И за самогоноварение власть "по головке не гладят". У напитка есть одно удивительное и необъяснимое свойство: чем больше декалитров делать - тем ниже эффективность.

– То есть, "убойная сила"?

– Да, где-то так.

– Не пойму, что важно в напитке: самогон, или травка?

– Всё вместе, в совокупности...

И пока не принял волшебного самогона - расскажу подаренную историю:

Оккупация. Деревенька небольшая, вражеский гарнизон - такой же.

Двум молодым солдатам Вермахта захотелось поваляться под июньским солнцем на берегу небольшой речки. Желание естественное. Война где-то в стороне, так почему бы не понежиться? А вдруг загар пригодится!?

Решено - делаем! Пришли, расстелили на травке зелёные одеяла армейского образца и без промедления приступили к приёму "шоколада на кожу". Загорать, то есть... Любой из нас так бы поступил: купание и приём ультрафиолета под июньским солнцем ничего не стоили, это ведь не Турция сегодня.

А совсем близко от выбранного солдатами места пасся ограниченный в перемещении телёнок из местных. "Коровий сын" мартовского отёла. Как заведено у наших селян и ныне: кол - в землю, на кол - верёвку, к верёвке - животину - и пощипывай травку, малыш! Набирай вес, надежда ты мясная наша! Даст бог, зиму продержимся...

Телёночек травку сочную у реки пощипывает, солдатики вражеские на тела загар принимают - идиллия! Пастораль! Нет тебе войны, нет ничего худого вокруг...

Попрыгали солдаты в воду охладиться, плавают, плескаются, веселятся - и войны совсем нет! Всегда бы так!

Телёночек, простая скотинка, проявил интерес к немецким одеялам военного образца. Тёлёнок не виноват: постельные принадлежности были зелёного цвета. Кто сказал, что телята "цвета не различают"?

И двинулся неспешно, но настойчиво, как и все его родичи, по телячьему любопытству своему на всю длину верёвки к чужим одеялам армейского образца. Вражеским одеялам. Что одела вражеские - об этом телёнку никто не сказал, а сам телёнок в отношениях между людьми не разбирался, последняя позиция (враждебное происхождение одеял) телёнку была безразлична.

Добрался. Исследовал. Уголок пожевал. Не "пошло". Бросил. Остался недоволен одеялом иностранного изготовления, и недовольство телячье, как все дети, выразил просто: "разрешился" на одеяло приличной "лепёшкой" навоза. На немецкое одеяло военного образца и зелёного цвета.

Купающиеся солдаты поздно заметили вторжение телёнка на территорию "частной собственности", но резво выскочили из воды с понятными намерениями: отогнать коровьего сына. Но было поздно: "лепёшка" лежала там, где ей не следовало находиться: в центре одеяла.

Эмоции солдат разделились: "пострадавший" ударился в крик и принялся гнать "коровьего сына" с армейского имущества с названием "одеяло". Изгнание телёнка проводилось без телесных истязаний, одним криком и маханием руками. Товарищ пострадавшего хохотал и держался за бока, и чем сильнее злился один - тем больше покатывался другой.

Владелица телёнка заметила "преступление" животины поздно, когда всё свершилось, но успела дать команду дочке лет двенадцати:

– Беги быстрее, скажи, что выстираем! Попроси прощения у солдат!
– страх напрочь отбил память: дочь ни единого немецкого слова не знает.

Испуганная девчонка предстала перед солдатами и стала показывать жестами, что готова выстирать одело и просит не сердиться. Солдат, чьё одеяло телёнок не отметил вниманием, перестал смеяться и что-то стал говорить "пострадавшему". Тот успокоился.

– Беся, что сказал весёлый немец "пострадавшему" товарищу? Знаешь?

– Знаю: "Перестань! Что взять с "коровьего ребёнка"? Что понимает? Не убивать же скотинку! И ты пелёнки в детстве обделывал. Много пелёнок, но тебя никто не убил? Нет! Радовались: "ребёнок здоров: у него отличный стул"! Успокойся и смотри на это весело! Жизнь короткая... Выживем в мясорубке - будет что вспомнить... смеяться будешь...