Согласно военной обстановке, что медленно, но верно двигалась с востока - в следующем часу тревожного боевого дня матери следовало собирать подстилки в узлы и двигаться с семейством в каменоломни на сохранение жизней, и чем быстрее - тем больше шансов остаться в живых

Невидимая пушчонка, методично плевавшая снаряды, особого страха не наводила, в расчёт не бралась, похоже, мощь орудия далее стены здания не простиралась. Но и того хватало, чтобы поторопиться с отбытием в каменоломни, а мать основательно "предавшись земле" чего-то ждала. Через годы понял: мать ничего не ждала, пребывала в ступоре и была готова умереть, не дожидаясь смерти.

Причин хватало: события сгущались с ненужной скоростью - раз, отец отсутствовал третьи сутки - два, невидимая пушка неизвестного калибра долбила ни столько в стену здания бывшего пансиона благородных девиц", но и по нервам, не думая прекращать благородное дело - три. Сынок жрал помидоры чужого огорода, защитив малоразмерную детскую совесть отечественным "не пропадать же добру" и не думал прятаться от работы освободительной артиллерии. Всё шло к тому, что "храбрец" вот-вот получит порцию металла в тощее тело - пять!

Влети осколок в жизненно важные районы тела и прикончи малого насовсем, без мучений - благо ему и всем, а если всего-то покалечит!?

– Осколки родных снарядов миновали по причине: мелковатой, неинтересной целью представлялся.

– Могу изложить иное соображение?

– Валяй!

– Снарядные осколки - одушевлённые предметы, от совецких снарядов особенно, а потому подчинялись закону: "в тела, размерами в одну треть от взрослых не влетать!" - вот и пролетали мимо...

Солнце ещё опустилось на метр к земле, невидимые пушечных дел мастера прекратили работу: закончился рабочий день, или надоело без результата бить в стену пансиона.

И как только умолкла пушка - на улице появилась грузовая машина с усиками, как и те, что в городском сквере зимой сорок второго года и в капонире, отрытом немцами в монастыре.

В кузове стояли русские железнодорожники и двое немцев с автоматами. Игра событий с временем: автоматы видел в конце июля сорок третьего, а что за штука немецкий автомат - вычитал в литературе через полсотни лет.

Рядом с отцом стоял улыбающийся во весь рот Крайродной:

– Мать, нас в Германию отправляют!
– кого "нас" и понимать не надо: всех, кто работал на Рейх.

– А нас куда!? И мы с тобой!
– лишние слова, за нами отец и приехал.

– Беся, друг, помнишь, как в начале нашего труда мечтали киношным способом показать некоторые события? Не все, но часть?

– Было, мечтали, но далее мечтаний не ушли.

– Давай, хотя бы примитивно, что-нибудь выдадим?

– Давай, начинай...

Кадр первый и единственный:

Перевалив за сорокалетний рубеж, пребывая свободным от присутствия беса, непонятно с чего появился интерес к деталям тогдашнего отъезда в неизвестность, и вот что получил от опроса двух потомков коллаборационистов:

– И мой отец на железке работал, а когда немцы стали отступать и приехали забрать отца - он спрятался - и указала схрон: неприметный чулан в доме.

Другой случай с соседом, машинистом, что, как и Медведь, перевозил вражеские грузы и живую силу по стальным магистралям. Нюх сказал, когда следует "делать ноги" от вчерашних работодателей, безошибочно выбрал момент расставания с работодателями, спрятался в домовладении, и когда стрельба с восточного направления ясно сказала:

– Враги бегут!
– выбрался на свежий воздух из подвала в сарае, вошёл в контакт с передовыми бойцами советской армии и приступил к выполнению функций проводника: показывал, куда и какая улица ведёт. Жил надеждой:

– Авось, зачтётся, как бы и не совсем приспешник врагам,

– Ненастоящие, неустойчивые прислужники, второй сорт, а те, кто прикатил в большой машине под охраной всего-то двух автоматчиков - коллаборационисты высшего сорта!

Вот он, итог "гнусной, бесчеловечной вражеской морали":

"работников разлучать с семьями нельзя"!
– менее минуты потратили на увязку скудного тряпья, оставшегося от пожара в памятную ночь, за секунды руки вражеских прислужников вознесли семейство наше в кузов, команда - и поехали! Первое в жизни перемещение в транспорте!
– истина "счастливы в военное время те, кто ничего не имеет, и кого не печалят переживания о потерянном добре" - неосознанно была принята на время с названием "военное".

– Для честных людей "Закон о потере не имеющегося добра", есть такой, остаётся в силе на все времена.

– Звучит: "Закон о потере не имеющегося добра..." Трудно понимать, нас могут обвинить в "изобретении глупостей". "Яко наг - тако благ"?

– Обвинят. Что с того?

– Искушаешь набрать: "...мы ехали в неизвестность"?

– Нет. Многократно помянутый многими шаблон, а потому не стоит повторяться. Набирай: "женщина обязана следовать за мужем, даже если дорога ведёт в ад"!