– Прагматик, а потому и влюбился в "бочку с дымом и на колёсах". Она катила "пролётную трубу" с начинкой из тебя и твоего семейства плюс другие вражеские пособники, убегавшие от справедливого гнева всего совецкого народа". Перемещайся в "аппарате тяжелее воздуха" - любил бы его

тройной любовью, но поскольку "винтокрылая" появлялась в небесных просторах с целью избавить тебя от тяжелейшего занятия жить и обошлась с тобой жестоко по многим позициям - о какой любви разговор вести? Не позволяй без причины тёте Совести грызть себя, отстранись. Что хорошего от общения с авиацией испытал, чем приятным и добрым крылатая смерть одарила? Не полностью обгоревшими подарками солдатам Вермахта? Столь малая награда за два полуголодных года в сопровождении страха быть убитым? "Верховные" явно недосмотрели, прозевали, тебя следовало убить в начале войны, не униженного страхом налётов чужой и своей авиации... Непонятно, как вообще остался жить после двукратного укладывания под образа.

– Помяни злую память мою, не желающую избавляться от ночи в яме для хранения овощей... Ага, ту, зловонную...

– ...где от звуков моторов вражеских летательных аппаратов твоё запорное кольцо в неароматном месте тела дало первую слабину не получив разрешения на открытие сверху? Проявило позорную слабость, ударилось в анархию и не выполняло команды из центра:

– Стоять насмерть!?

Отныне и до скончания дней, неумолимая и жестокая память, будет доставать из кладовых эпизоды прошлого, тиранить и требовать пересмотра прошлого.

– С чего начнём ревизию?

– С весёлой ночи на картофельных грядках и с висевшими в чёрном небе на белых парашютиках тарелок с горящим термитом. Помнишь, как замирало сердце от слепящего света и страстного желания быстрого опускания на землю чёртовых тарелок? Помнишь?

– Помню... Впечатляющий кадр, кассовый, а на десерт тёплый дождь в абсолютном мраке и оставление единственных ботинок в нежном, тёплом и вязком русском чернозёме, растворённым августовским ночным дождём.

– Можешь начать повесть и с эпизода, когда отец загонял вагон в парк, а ты стоял рядом в кабине. Годится рассказ о событиях в примитивной яме с гордым названием "погреб", где малая часть монастырцев, лишившись остатков рассудка, сохраняла никому ненужные животы от налётов асов Люфтваффе...

– ... и помянуть позорный момент отказа запорного кольца в неароматной части тела, "потерявшего державу", как говаривала матушка, чем и умалил достоинство главного героя в глазах читателя.

– Верное определение простой женщины:

– "Нет державы" следовало заменить "не держится в жопе". Но чего ждать от женщины с двумя классами образования церковно-приходской школы до переворотного времени и с воспитанием в детском доме? Законы домов призрения не могли хвалиться культурой и мягкостью в обращении с обитателями, и если следовало хранить доверенную тайну, то есть "держать язык за зубами", а обязанный хранить секреты разглашал - слабака судили коротко, строго и навсегда:

– Вода в жопе не держится - иных определений слабости малограмотная женщина не знала.

– Куда затаскиваешь полёт мыслей, аспид!? Тоже мне штурман!

– Правота матушкиных суждений военного времени абсолютна: когда одни "теряли державу" запорных колец в нижней части тела - другие теряли Державу в дворцах.

– Есть повод задать вопрос: "сколько бомб асов Люфтваффе понадобилось, чтобы запорное кольцо в неприличном месте тела стало твёрдым, мужественным, не давало слабину по мелочным случаям, являло пример стойкости и без сбоев выполняло приказы из "центра":

– Стоять насмерть, открываться-закрыться по команде высших товарищей, "держать и не пущать" вонь в окружающую среду, а если предательская слабость совершит подлое деяние и выпустит газы - карать по законам военного времени! Не впадать в панику только от одного звука работы авиационных моторов любой армии!
– что в итоге подарила любимая авиация? Сожгла убогую, тесную и ветхую монашескую келью, в коей вырос до отметки восемь лет? Почему и не предать авиацию? Не заслужила?
– как долго любовался паровозом, как уснул в классической позе, положив правую щеку на "подоконник" теплушечного окна и чуть свесив прикопчёное паровозной трубой лицо наружу - не помню...

– ...мог спать до рассвета, пальто-спаситель, единственная стоящая вещь на полуголом теле, надёжно удерживало малое тепло от сгорания скудной пищи военного времени. Работала автоматика: нет пищи - тело не растёт, оправдывается:

– Много хочешь от куска хлеба с маргарином. С чего, с каких харчей в большие размеры гнать? Большому телу и топлива больше требуется. Где сволочь, коя заявила:

– Бабы новых мужиков нарожают!
– нарожать-то нарожают, дело нехитрое, но какого качества будут новые мужики - сволочь не сказала.

– Верное соображение, принято.

Почему уснул? Царица-Ночь включила рефлекс на сон совсем, как в опытах физиолога Павлова: тот проверял рефлексы на собаках, а тогда у окна теплушки никого, кроме меня, не было, рефлексы были только у меня и служили моему телу:

– Спи, хватит, сумма впечатлений выше нормы, бомбовая программа выполнена на сто процентов, не зацепила, прошла стороной без потерь в семействе, земной поклон совецким авиаторам, мимо прошлись доблестные асы! Налёт не выпивка, повтора не будет, играй отбой воздушной тревоги! В эту встречу в тебя не целили, но рвалось достаточно близко, что напомнить недавнее прошлое и отравить радость существования хотя только на время бомбёжки. Выбор небольшой: первый и лучший убивает наповал, желательный - "жив остался", а между ними - "покалечили малого, сволочи"!