Волконский суетно впечатал какую-то команду, выругался по-русски и шлепнул ладонью по монитору.

– Грегори, ты не думаешь, что необходимо сбросить мощность? – спросила Мерсер.

– Подождем еще минутку, – отозвался Хазелиус.

– Девяносто девять и девять, – сказал Долби.

Предельное напряжение, казалось, стало осязаемым. Один Долби сохранял обычное спокойствие.

– Я согласен с Кейт, – произнес Волконский. – Говорю же: «Изабелла» странный. Надо сбросить мощность.

– Всю ответственность я беру на себя, – сказал Хазелиус. – Ничего сверхъестественного, на мой взгляд, еще не происходит. Информационный поток со скоростью десять терабит в секунду немного замедляет ход, только и всего.

– Только и всего?

– Мощность – сто процентов, – объявил Долби с нотками удовлетворения в невозмутимом голосе.

– Энергия пучков – двадцать семь целых тысяча восемьсот двадцать восемь десятитысячных тераэлектрон-вольт, – сообщила Чен.

Помехи пошли и по компьютерным мониторам. Кабинет наполнился еще более звучным пением, доносившимся неизвестно откуда. Цветок на визуализаторе исказился и разросся. Посередине возникла черная точка, будто дыра.

– Ого! – воскликнула Чен. – Данные исчезают.

Цветок задрожал. По нему поползли темные полосы.

– Кошмар! – закричала Чен. – Я не шучу – информация пропадает!

– Это нельзя, – ответил Волконский. – Информация не может пропасть. Исчезает частицы.

– Подождите-ка. Частицы тоже не могут исчезнуть.

– Но исчезает.

– Нет ли проблем с программным обеспечением? – спросил Хазелиус.

– Никакие проблемы, – громко ответил Волконский. – Дело в самой машине.

– Да пошел ты, – пробормотал себе под нос Долби.

– Грегори, «Изабелла» на пределе возможностей, – сказала Мерсер. – Надо сейчас же снизить мощность.

Черная точка на экране стала расти и поглощать цветок. Ее яркие разноцветные края судорожно вибрировали.

– Полное безумие, – пробормотала Чен. – По-моему, время и пространство делают немыслимый крен. Такое впечатление, будто это центр черной дыры или что-то вроде того. По-видимому, мы и впрямь ее создали.

– Исключено, – вступил в разговор математик, Алан Эдельштайн, который все это время тихо сидел за столом, корпя над подсчетами. – Нет никаких признаков излучения Хокинга.

– Клянусь, возникла дыра! – воскликнула Чен.

На экране, отображавшем в реальном времени ход работы, проносились, точно поезд-экспресс, символы и цифры. С самого большого верхнего монитора исчез дрожащий цветок, полностью поглощенный чернотой. Внезапно во мраке возникло призрачное движение, напоминавшее парящую в ночи летучую мышь. Долби в изумлении уставился на экран.

– Черт! Грегори, да скиньте же мощность! – закричала Мерсер.

– «Изабелла» не принимать информацию! – объявил Волконский. – Выходить из-под контроля!

– Попробуй удержать ее хотя бы на минутку, – велел Хазелиус. – Сейчас мы что-нибудь придумаем.

– Ушла! – воскликнул русский, резко поднимая руки и откидываясь на спинку стула с выражением полной растерянности на узком лице. – Связь с «Изабеллой» больше нет!

– А мои приборы до сих пор показывают, что все в пределах нормы, – сказал Долби. – По-видимому, произошел серьезный сбой в программном обеспечении, только и всего. – Он вновь посмотрел на визуализатор. В черноте возникало новое изображение. Настолько необыкновенно прекрасное, что в первые мгновения было невозможно трезво раздумывать, что это. Долби огляделся по сторонам. На экран больше никто не смотрел – все изучали приборные панели и компьютерные мониторы. – Эй! Взгляните… Кто-нибудь понимает, что происходит? – спросил он.

Ответа не последовало. Все были слишком заняты своими делами. Диковинное пение не смолкало.

– Послушайте, я ведь всего-навсего инженер, – сказал Долби. – Объясните же мне, гении-теоретики, что это такое? Алан… по-твоему, это в порядке вещей?

Алан Эдельштайн поднял глаза и рассеянно взглянул на большой экран.

– Всего лишь случайные данные, – пробормотал он.

– Случайные? Что ты имеешь в виду? Изображение обретает какую-то форму!

– Компьютеры вышли из строя. Конечно, это случайные данные, что же еще?

– Я бы в жизни не назвал это случайностью. – Долби впился в изображение взглядом. – Оно двигается. Там что-то есть, клянусь. Почти живое… Такое чувство, что ему вздумалось выпрыгнуть. Грегори, взгляни!

Хазелиус посмотрел на экран и на миг замер в изумлении.

– Рей? Что это с визуализатором?

– Понятия не имею. Послушайте, а мне поступает совершенно упорядоченный поток данных от детекторов. По-моему, «Изабелла» работает вполне нормально.

– Что означает картинка на экране?