– Я выросла на кухне китайского ресторана, в Калвер-Сити, штат Калифорния. Моя мать, чтобы выучить меня в колледже, а потом в аспирантуре, вкалывала так, что каждый день валилась с ног от усталости. Теперь она гордится мной, потому что я образованный и полноправный гражданин Соединенных Штатов. Теперь я здесь, и за нами наблюдает весь мир. – Ее голос дрогнул. – Я умру, прежде чем сдамся. Вот что я хотела сказать. Умру.

Она резко села.

Неловкое молчание нарушил Уордлоу:

– Я прекрасно знаю, чего ждать от министерства энергетики. Если мы расскажем правду сейчас, нас обвинят в сокрытии и заведут уголовные дела.

– Уголовные дела? – переспросил Иннс, сидевший в дальнем конце зала. – Боже мой! Тони, только давай без нелепостей!

– Я говорю вполне серьезно.

– Ты паникерствуешь, вот как это называется! – Уверенный голос Иннса никак не соответствовал жуткой бледности его лица. Его взгляд перепрыгивал с одного коллеги на другого. – Впрочем, даже если не так, я всего лишь психолог. Докладывать о положении дел надлежало не мне.

– Да, но ты ведь прекрасно знал, что остальные скрывают правду, но ни слова не вымолвил. – Уордлоу прищурился. – Не тешь себя напрасными иллюзиями. Ты понесешь наказание вместе со всеми.

Снова помолчали, слушая щебет птиц за окном.

– Кто-нибудь согласен с Кеном? – спросил наконец Хазелиус. – Кто еще считает, что пора сдаться?

Никто не ответил. Долби огляделся вокруг.

– Задумайтесь, на какой риск мы идем! – вскрикнул он. – Мы погубим «Изабеллу»! Нельзя запускать ее и позволять работать вслепую!

– Все правильно, Кен, – согласился Хазелиус. – Я думал об этом, когда составлял свой план. Хотите узнать, в чем его суть?

– Да, разумеется. Но это не значит, что все его примут, – сказал Долби.

– Естественно. Как вам известно, все компьютеры «Изабеллы» подключены к трем сверхсовременным серверам «IBM р5 595», которые объединяются в локальную вычислительную сеть. С их помощью мы связываемся с внешним миром, отправляем и получаем электронные сообщения и так далее. Эти машины невообразимо мощные и могли бы заменить собой все компьютеры Пентагона. Я подумал, а не перенастроить ли их? – Хазелиус повернулся к Рей: – Это возможно?

– Думаю, да. – Чен взглянула на Эдельштайна: – Алан, как ты думаешь?

Тот медленно кивнул.

– А как вы предлагаете это сделать? – спросил Долби.

– Самая серьезная проблема – это программа безопасности, – сказала Чен. – Придется прервать все связи с наружным миром, включая стационарную и сотовую телефонию. Потом мы объединим все компьютеры и подключим их непосредственно к «Изабелле». Это нам вполне по силам.

– Но мы останемся вообще без средств связи!

– На то время, пока работает «Изабелла», – да. Если программное обеспечение «Изабеллы» обнаружит какую угодно связь с миром извне, оно тотчас вырубится из соображений безопасности, а отключить защитную систему невозможно.

– Кен?

Долби, барабаня по столу пальцами, нахмурился.

Хазелиус посмотрел на остальных:

– У кого какие соображения? – Его взгляд остановился на Кейт Мерсер, которая сидела с таким видом, будто обсуждение ее не касалось. – Кейт? Что ты обо всем этом думаешь?

Молчание.

– Кейт? Что с тобой?

– Оно знало, – едва слышно произнесла она.

В наступившем молчании раздался бойкий голос Коркоран:

– Наверняка все не так удивительно, как кажется. Скорее всего это программа вроде «Элизы». Кто-нибудь помнит «Элизу»?

– Ты имеешь в виду фортран-программу, созданную в восьмидесятые, с которой можно было общаться как с психоаналитиком? – спросил Чеккини.

– Ее самую, – подтвердила Коркоран. – На самом же деле тут все очень просто: «Элиза» выдает вопросы, основываясь на предыдущих фразах собеседника. Например, говоришь ей: «Мать меня не любит». А она спрашивает: «А почему тебе кажется, что она тебя не любит?» И так до бесконечности.

– Я общалась не с «Элизой», – сказала Кейт. – Оно читало мои мысли.

– Да здесь же все просто как дважды два! – воскликнула Мелисса, высокомерно глядя на Кейт. – Хакер, который создал эту «логическую бомбу», прекрасно знает, что мы компания сумасшедших ученых, так? Ему известно, что мы мыслим не как все нормальные люди. То есть он мог предположить, что кто-то из нас задаст вопрос типа «Угадай, какое я задумал число». И сразу смекнул, что это будет не обязательно целое, даже не обязательно рациональное число, что всезнайка охватит все числа между нулем и десятью. А какое из них самое интересное? Конечно, либо пи либо е. Если сравнить первое и второе, то е, само собой, более загадочное. – Очень довольная собой, Коркоран осмотрелась по сторонам.