После того первого дня, она никогда не ездила в больницу; не было причин ей этого делать. Она знала, что в конечном итоге будет противостоять своей кузине, но она не была жалкой, чтобы делать это, когда шлюха уже внизу. Она слышала, как её родители ночью приглушённым шёпотом разговаривают о сложившейся ситуации. Они оба были согласны в том, что Эмили больше не стоит появляться в их доме. Но они спорили за содействие Гарри с Сэмом и племенным советом.

Гарри, я понимаю, что ты старший, и Билли и Старый Квил рассчитывают на тебя. Но Сэм обманул твою дочь, а я вижу, как ты защищаешь его всё время. Что происходит?

Сью, - Леа услышала, как произнёс это её отец с грустью в голосе.
– Я извиняюсь. Мне нравится эта ситуация не больше чем тебе. Сэм делал кое-какую работу для совета. И...
– он остановился, подбирая слова.
– Я думаю это важно, что молодёжь племени вовлечена в понимание нашей истории. Сэм может нам с этим помочь.

Ты не можешь найти кого-нибудь ещё, Гарри? Хоть кого-нибудь? Это не выбор между ванильным и шоколадным мороженым. Это выбор между тем, быть ли тебе на стороне своей дочери или на стороне её бывшего.

Сью, прости. Всё будет как есть. Нельзя менять ничего сейчас.

Леа ушла, чувствуя вину за подслушивание. Прошло около трёх недель с тех пор, как в дом пришла Эмили, принеся с собой несчастье. Только позже Леа заметила, что Джаред Кэмерон начал водиться с Сэмом. Они оба ходили по округе так, будто они владеют резервацией, и у них нет ни одной рубашки. Как будто они двое составляли банду. Она потрясла головой, чтобы прояснить мысли; она смотрела слишком много шоу о теориях заговора в последнее время. Ей действительно нужно было вернуться к жизни.

Пока лето шло, Леа позвонила в университет Вашингтона в Сиэтле, чтобы узнать, было ли уже слишком поздно, чтобы отменить её отсрочку и записаться на осенний семестр. Это было в то же время, когда она заметила, что Пол Лейхот связался с полуголой бандой. Ещё более странной вещью было то, что у всех троих были племенные татуировки на их правых руках. Она не раз заставала своего отца за телефонным разговором с Билли или Старым Квилом, и он упоминал парней или стаю, что её даже больше настораживало. Не успокаивало и то, что старейшины, казалось, пытались улучшить мнение племени об Эмили. С каких пор шлюха стала святой? Она наслушалась сплетен о том, какая Эмили милая и как всем жалко её из-за нападения медведя.

Лее было достаточно. Так что она отправилась к их главе, Билли, чтобы обсудить с ним о том, как она чувствовала себя. Постучав в дверь маленького красного дома, где жила семья Блэков, она нетерпеливо переступала с ноги на ногу, ожидая пока кто-нибудь откроет. Дверь со скрипом открылась и сын Билли, Джейкоб, без рубашки, оказался перед ней. Это только больше увеличило её гнев. Что было с парнями из этого племени? Был ли дефицит рубашек, о котором она не знала.

Мне нужно поговорить с твоим отцом, Джейкоб.

Эмм, да, проходи, - пробормотал он, краснея и жестом приглашая её в дом.

Пап, - прокричал он.
– Леа пришла. Я пойду в гараж, поработаю с машиной.

Билли выехал с кухни, поприветствовал Лею и предложил ей сесть за кухонный стол. Как только она села, он повернулся к ней и спросил:

Что я могу сделать для тебя, Леа?

Леа в течении нескольких дней пыталась выяснить, как представить эту речь так, чтобы она не показалась сумасшедшей бывшей, замкнутой на мысли мести. Но, в конце концов, она поняла, что такой и была.

Ну, мне просто интересно, почему вы, как глава племени, не делаете что-то, чтобы огородить наше племя от ублюдков и шлюх?
– она увидела, как Билли вздрогнул от её тона и слов, и приложила все усилия, чтобы не улыбнуться. Она была Леей Клируотер, в первую очередь, стервой.

Леа, это слишком ужасные и резкие слова для кого-то из твоей семьи и для твоего... друга, - мягко возразил он.

Это наиболее подходящие слова, которые я могла подобрать. Она больше не член моей семьи, она сделала свой выбор, когда раздвинула ноги. И он, - бушевала она.
– Что можно сказать? Каков отец, таков и сын. Я должна была знать лучше. Но вы, вы действительно собираетесь позволить истории повториться снова?

Билли потерял дар речи от того, как Леа относилась к нему. Она ходила по тонкой грани, на которой он удивлялся, поймёт ли она, как неуважительна к старшему. Он смотрел на неё так, как смотрел на своих дочерей, когда они причиняли проблемы, но она не сломалась. Лее хотелось смеяться над Билли, когда он смотрел на её. Она была Клируотер, и тогда, когда её родители боролись за то, чтобы завести Сета; её отец относился к ней как к мальчишке в первые годы её становления в жизни. Она никогда не отступала от проблем. Так что она встретилась с ним взглядом и произнесла: