А ещё её радовал отъезд Марго. Пусть им и придётся расстаться, но зато француженка будет за тридевять земель от Венимиры. И ей не обязательно знать обо всех тех опасениях, что терзали Накамуру. Пусть живёт в блаженном неведении до тех пор, пока это возможно.

«Лети, моя милая», — думала японка, обнимая возлюбленную на прощание. Вертолёт, приземлившийся возле ангара, уже ждал блондинку, и потоки воздуха, создаваемые его лопастями, трепали волосы Накамуры и Кьюри. — «Лети туда, где ты будешь в безопасности. Лети и не погибай здесь… со мной».

На следующий день к Часовщику женщина пришла с опухшими, покрасневшими глазами. Ночью она вообще не спала, поскольку не хотела просыпаться среди ночи с криком и осознавать, что рядом нет тёплого и желанного тела Кьюри.

Как ни странно, на сей раз Часовщик сразу же пустил в ход свои руки, а вернее, культи. Орудовать ими было неудобно, и ему пришлось так наклоняться к столу, что он касался его подбородком, но всё же он исправно выводил на кубе какие-то узоры своими обкорнанными конечностями. Свечение, испускаемое кубом, становилось всё ярче.

«Правильно, открой его», — думала Кохина, напряжённо наблюдавшая за происходящим. — «Открой, чтобы я могла уничтожить его содержимое, чего бы мне это ни стоило! Что бы ни скрывалось внутри шкатулки, Венимира это не получит!».

Внезапно свет на мгновение сделался таким ярким, что Накамуре и вору способностей пришлось зажмуриться, а когда они снова открыли глаза, одна из граней куба куда-то исчезла. Он был открыт.

Венимира сразу почувствовала, что шкатулку открыли, и время её заключения в тот же миг подошло к концу. Она без особых усилий разорвала смирительную рубашку, которую продолжала носить лишь для виду, и налетела на стену из пуленепробиваемого стекла. Пробить её оказалось не так легко, но всё же многоглазой потребовалась лишь пара секунд, чтобы выбраться на свободу. В тот же миг сработал сигнал тревоги, и по всему комплексу пронеслась оглушительная сирена.

Существо с множеством глаз раздражённо цокнуло. Военные уже были на пути к нему, а на битву времени не было. Да и тело Джейсона, которое Венимира занимала, порядком поизносилось и уже было на пределе своих возможностей. Как ни прискорбно было это сознавать, в одиночку многоглазая не могла принять бой, но и необходимости в этом не было. В комплексе было полно жаждущих свободы и крови Объектов, нужно было лишь выпустить их. Желательно всех разом. И Венимира знала, как это сделать.

Сорвавшись с места многоглазая тварь с молниеносной скоростью двинулась к комнате управления базой.

Опомнившись, Кохина запустила большой и указательный пальцы в отверстие, возникшее в кубе. Нащупав что-то шершавое и до боли знакомое она извлекла… лист? Бледно-желтый исписанный бумажный лист, сложенный столько раз, что он превратился в крошечный квадратик. Стоило его развернуть, и в руках у Накамуры оказалось хорошо сохранившееся письмо. Женщина понимала, что следовало бы уничтожить его немедля, но она колебалась.

«Дура, чего ты медлишь?!», — вопил голос разума в её голове, но любопытство учёной брало верх. После всего этого ожидания она должна была знать, что такого важного было в этом письме, раз Венимира так хотела обладать им?

Проклиная всё на свете, Кохина пробежалась по письму взглядом один раз, затем другой, но лишь на третий буквы слились слова, а слова в предложения, имевшие хоть какой-то смысл.

— …Бред какой-то, — пробормотала учёная, теперь готовая без колебаний уничтожить злосчастную бумажку, но тут, издав нечеловеческий рёв, на неё налетел Часовщик.

Калека повалил её на лопатки, выбив воздух из лёгких, а письмо вылетело из её рук и медленно опустилось на пол в паре метров от боровшихся Объектов. Накамура упиралась в грудь вора способностей ладонями, пыталась оттолкнуть его или скинуть с себя, но всё было тщетно. Внешняя немощность скрывала за собой остатки былой физической силы. Напрасно учёная так расслабилась и перестала воспринимать его всерьёз, ой напрасно.

Часовщик яростно клацал зубами, опускаясь всё ближе к глотке Накамуры, а она ничего не могла сделать, чтобы ему помешать. Её глаза слезились из-за зловонного дыхания, обдававшего лицо. Вор способностей припал к горлу женщины, и словно через пелену сна она почувствовала пронзительную боль. Мир словно замер для Кохины, а её рука вдруг нашарила пульт от ошейника в глубоком кармане халата. Со всем тем остервенением, на которое она только была способна, учёная надавила на кнопку, и вор способностей буквально отлетел от неё. Кохина всё продолжала нажимать на кнопку, забыв обо всём на свете, а Часовщик корчился на полу в страшной судороге. Корчился и, должно быть, проклинал своё дефектное бессмертие.

Кохина перестала терзать пульт, лишь когда почувствовала, как по её горлу, ключицам и груди стекает жидкое тепло — Часовщик выдрал ей кусок мяса, и теперь из раны обильно сочилась кровь. Краем глаза учёная заметила Венимиру. И когда только та успела выбить дверь и войти в комнату? Грохота Накамура, вроде, не слышала. Впрочем, она вообще сейчас ничего не слышала.

Многоглазая прошагала к центру комнаты, не обращая внимание ни на Кохину, ни на Часовщика, наклонилась и подобрала с пола письмо. Быстро прочитав его, тварь довольно оскалилась и, тут же скомкав бумагу, небрежно бросила её прямо к Накамуре. Венимира уже готова была уйти, когда вор способностей нашёл в себе силы встать перед ней на колени в молящей позе.