Алиса снова устроилась на диване, бабушка вернулась к пасьянсу, и в комнате повисла тишина. Но долго молчать в таком состоянии у Алисы не получилось.

– Мама говорит, что это был маньяк. А ты как думаешь?

Бабушка снова откинулась на спинку кресла и устремила взгляд в окно. Темный профиль на фоне светлого июньского неба был безупречен, уложенные завитками седые волосы казались мраморными. Если не брать в расчет седину, бабушка выглядела на редкость молодо – при знакомстве ей можно было дать не больше сорока пяти.

– Маньяк? – Кажется, она размышляла вслух. – Нет, я так не думаю. Насколько я знаю, а я, безусловно, не специалист, маньяк нападает на жертву в местах общедоступных: в парке, в подъезде, в лесу. А Лизин убийца проник к ней в квартиру, и, судя по тому, что ты мне говорила, Лиза сама его впустила. Думаю, он приходил именно к ней. Вопрос только, что этому извергу понадобилось от бедной девочки. – Бабушкин голос впервые дрогнул, и она поспешила отвернуться к окну.

Валерия Константиновна превосходно умела владеть собой. Это качество она считала обязательным для каждого воспитанного человека. «Ты же не провинциальная простушка, чтобы охать и визжать из-за любого пустяка», – наставляла она в детстве внучку, и приподнятая с укоризной бабушкина бровь была для Алисы важнее родительской похвалы или порицания.

Валерия Константиновна была невысокой, можно даже сказать, миниатюрной женщиной с безупречными манерами и спокойным голосом, но все ее почему-то побаивались: и коллеги, и сын с невесткой, и даже многочисленные мужья. Была в ней очевидная любому внутренняя твердость.

Алиса бабушку не боялась.

– Я тоже не думаю, что это маньяк, – кивнула она. – Вот только интересно, откуда в Лизином окружении мог появиться такой человек? Я знаю всех ее подруг, о ее увлечениях мне тоже известно. Ни разу Лиза не упоминала о ком-то с нездоровой психикой. И вообще о ее неприятностях мне как-то ничего неизвестно. А знаешь, – вдруг переключилась она на другое, – мы же в пятницу утром тоже с ней созванивались. Она предлагала встретиться, не хотела, чтобы я из-за Ильи кисла. Звала к ним на дачу, говорила, что на турбазу в Орешники можем выбраться вдвоем. А я, дура, отказалась. К нам заказчик из Москвы на выходные приезжал, мы ему дом в Зеленогорске достраиваем. Обязательно надо было в офисе появиться, в субботу и воскресенье мы смету на дополнительные работы с ним согласовывали. Представляешь, у меня ни минуты не нашлось, чтобы Лизе позвонить. А ведь если бы я наплевала на все и поехала с ней на дачу, ничего бы не случилось!

Алису накрыла волна раскаяния, слезы градом брызнули из глаз.

– Плачь, плачь, детка, не стесняйся, – тяжело вздохнула бабушка. – Только ни в чем ты не виновата: Лизу убили умышленно, а ваша поездка на дачу просто отсрочила бы это несчастье. Или не отсрочила бы. Или вы бы пострадали обе, не дай бог! В любом случае твоей вины здесь нет. Лиза сделала свой выбор, как каждый из нас, я в этом уверена. Каждый сам выбирает свою судьбу. А кстати, почему она не поехала на дачу?

– Не знаю, дядя Юра не говорил. – Алиса перестала всхлипывать. – Может, у нее была назначена встреча с убийцей? То есть она, конечно, не знала, что это убийца.

– Может быть. Неплохо бы уточнить, как все было, Юру только жаль тревожить.

– Ему сейчас какие-то транквилизаторы назначили, мама тетю Таню по дружбе попросила. Он такой, знаешь, заторможенный, как будто сонный. Думаю, можно позвонить. – Алиса уже суетилась, искала в сумке телефон.

– Дядя Юра, это я, Алиса. А почему Лиза с вами на дачу не поехала? – Она специально спросила вот так в лоб, чтобы не дать ему расстроиться. – Ага, спасибо. Поняла. Как тетя Люда? Можно к ней? Хорошо. Спасибо. До свидания.

– Что же? – поторопила Валерия Константиновна.

– Говорит, у Лизы какие-то дела были. Может, просто неохота ей было с родителями все выходные сидеть. Насчет конкретных встреч ничего не говорила. Я вот думаю, не стоит ли к ней на работу смотаться и с девчонками поговорить?

– Съезди, вдруг что-то выяснишь, – одобрила ее план бабушка. – Только, пожалуйста, будь осторожна. Помни, что это мог быть кто-то из ее коллег.

– Конечно, не волнуйся.

Алиса чмокнула бабушку в щеку и поспешила в «Плюс видео».

1855 год

– Прошу вас, взгляните, как чудесно цветут орхидеи! Это особый сорт, он зацветает очень рано. И такой аромат!.. – Главный евнух, низко кланяясь, показывал дорогу лениво бредущему императору.

Властителю Поднебесной было безразлично, на что смотреть. Он молод, но уже пресыщен жизнью. Он плохо себя чувствует, у него снова несварение желудка. Этот сад давно наскучил ему, и никакие орхидеи не могут его заинтересовать. Все, чего он хочет, – дойти до павильона «Чистое цветение» и прилечь. На часах полдень, в это время император привык отдыхать. Не исключено, что, если там окажется хорошенькая служанка из хань, китаянок, стройная и нежная, как лепесток лилии, с маленькими ступнями и тонкими пальчиками, он осчастливит ее. Но Ли Ляньин так уговаривал своего повелителя совершить эту маленькую прогулку, что он решил не спорить. В конце концов, не все ли равно, где гулять. Здесь он хотя бы избавлен от встречи с императрицей Цыань, а это уже кое-что.

– Чей это голос? – поднял голову император Сяньфэн, и на его вытянутом лице впервые в это утро появилось выражение, напоминающее любопытство.

Из глубины аллеи доносилось пение – чистый голос выводил прекрасную мелодию.

– Это Орхидея, или Ланьхуа, ваше величество. Именно она разбила цветник, который я хотел вам показать.

Император любил музыку, особенно же почитал оперное искусство. Он уже рассмотрел благоухающий цветник у павильона «Тень платанов» и вот теперь поднимался по ступеням, чтобы окунуться в прохладу, напоенную ароматами цветов и благовоний. Комнаты в павильоне были весьма искусно расписаны от пола до потолка символом его обитательницы, орхидеями.