Чтобы колдовать таким камнем энергия души сплетается с энергией камня и тем самым образует нерушимую связь. Только эта связь и позволяет подчинить камень. И если воля человека слаба, то камень захватывает власть и полностью вытесняет душу. Без души тело погибает, а сама душа вынуждена вечно бродить в мире, который находится между жизнью и смертью. И таких к великому сожалению очень много. Зачастую работой Истора являлась помощь людям, которые не могут подчинить камни.

Дезмонд всегда восхищался своим учителем.В то время, когда многие тратят кучу сил на подчинение одного камня, Истор легко мог пользоваться силой сразу трех. Сам Дезмонд не мог подчинить пока ни одного. Да и Истор пока не позволял ему даже прикасаться к ним. Видимо учитель переживал за своего нерадивого ученика. Хотя Дезмонд уже перерос возраст, когда ему непременно хотелось завладеть хоть одним таким перстнем, в глубине души он мечтал найти камень, которым сможет пользоваться. Такие маги обычно очень востребованы. Даже в Альгоране, где практически 85% жителей являются довольно неплохими волшебниками.

Но на странном шраме на лбу непонятные вещи в образе Истора не заканчивались. Дезмонд давно заметил что на шеи у учителя висит странный кулон. Он выглядел как свернувшийся «запятой» дракон из какого-то позолоченного металла. Его глаз, рог и прожилки на крыльях были выполненный из чего-то черного. Дракон был прекрасным. Тонкая и очень хорошо выполненная работа. Но как бы Дезмонд не пытался выведать, откуда этот кулон, и что обозначает этот дракон, Истор не отвечал.

Последним штрихом его облика был великолепный серебряный крест, украшенный рубинами. Вот эту вещь больше всего на свете и хотел Дезмонд. Ведь это не обычное украшение. Это был знак того, что Истор является придворным волшебником Альгорана. Такой крест символ сильнейшего. Знак признания от самого короля. Больше всего на свете Дезмонд хотел этот крест. Поэтому он и старался как можно больше выучить. Ведь получить этот крест означало быть сильнейшим. Юноша очень хотел получить признание других людей.

Смотря на Истора со стороны, можно было увидеть человека, который много лет провел за книгами. Знания учителя всегда поражали Дезмонда. Он восхищался им. По Истору было видно, что он явно не один год просидел за изучением заклинаний. Истор был невероятно сильным волшебником. Сильнейшим волшебником во всём Альгоране.

— Неужели на землю должен упасть метеорит, чтобы я мог спросить у тебя, как дела? — с усмешкой спросил Истор.

– Вовсе нет, — улыбнулся Дезмонд

– Тогда что не так? Мне кажется тебя что-то тревожит.

— Со мной всё в порядке.

— Сходил бы куда-нибудь, проветрился. А то сидишь тут как цветок в горшке и никуда не ходишь. Смотри, зачахнешь ты у меня так, — Истор покачал головой.

— Некуда мне ходить. Да и не с кем, — ответил Дезмонд.

— Один бы походил. Даже просто по лесу. Посмотрел бы на себя в зеркало. Мешки под глазами, лицо бледное как у покойника. Кислорода тебе не хватает. И солнечного света. Сидишь с книжкой целые сутки.

— Я просто очень хочу выучить руны. Это единственное, что мне не дается, — Дезмонд лишь улыбнулся. То, что сказал Истор было чистой правдой. Дезмонд на самом деле почти всё время проводил за книгой. Даже когда отправлялся к себе, а это было уже довольно поздно, он брал с собой какую-нибудь книжку. Дезмонд просто лежал и читал почти всю ночь. Засыпал он уже под утро, — Хотя эти руны меня уже порядком достали, — последнюю фразу Дезмонд буркнул себе под нос, чтобы Истор его не услышал.

Маг лишь вздохнул и снова склонился над своей работой. Истор сидел в другом конце комнаты за высоким деревянным столом. На столе царила полная свалка из книг, бумаг и всего прочего. Рядом с самым краем стола стоял подсвечник с двумя не до горелыми свечками. На Исторе было слишком много работы, поэтому он зачастую засиживался до самой поздней ночи. Из-за всего этого хлама разглядеть самого Истора было немного проблематично. Видны были только его каштановые волосы.

Перед учителем лежал лист бумаги, на котором он усердно что-то писал. Дезмонд отчетливо видел, как белое перо, словно молния быстро скользило под рукой Истора. Из-под пера вылетали аккуратные буквы, сплетающиеся в слова. Черные чернила оставляли видный след на коричневатой бумаге. И ни одной кляксы. Даже ни одного следа от затирания. Дезмонд не очень признавал перья. По правде говоря, писать ими он не умел. Почерк у него, конечно был не каллиграфический, но то, что он писал пером, вообще прочитать было невозможно. Да и клякс он ставил на одном листе штук десять, не меньше. Неприятных историй, связанных с перьями у него тоже было много. Но вспоминать он их не любил. Да и взял он однажды плохую привычку грызть эти перья. В общем, Дезмонд отдавал свое предпочтение обычной ручке.

Парень подложил ладонь под щеку и молчаливо начал следить за тем, как переливаются на страницах необычные знаки в скругленных квадратах, будто в рамках.

Запись таких символов на бумаге дело очень проблематичное. Но смысл действия такой магии казался настолько понятным, что Дезмонду иногда было удивительно, почему он никак не может это запомнить. Хотя смысл действия он прекрасно понимал.

Чтобы активировать руну, её нужно нанести на камень или дерево особым мелом. Либо нанести на бумагу или ткань дубовым углем. Чертить такое на земле не выход. В случае правильного написания маг должен направить энергию на печать и активировать её. Действие рун просто и безотказно. Особых способностей они не требовали. Нужно просто иметь при себе кусочки бумаги и дубовый уголек.

Вся сложность заключалась в том, что чтобы использовать руну, нужно безошибочно начертить её. Это и было проблемой. Дезмонд постоянно путался в значениях этих закорючек, и если уж что-то и начертит, то из этого вряд ли выйдет что-то дельное. Нужно прекрасно запомнить все даже самые маленькие детали этой печати. Но сколько бы ученик не пытался запомнить их, все равно перед глазами были незнакомые символы. Это его сильно расстраивало. Человеку, который мечтает стать придворным волшебником, иметь проблемы с простейшими заклятиями просто не позволительно.

Скука немного начинала одолевать его. Невольно юноша взял в руки уголек, который предназначался для тренировок и начал чертить им какие-то закорючки и забавных чертиков. Или это были котята. Дезмонд и сам понять не мог, что вывела его рука. Завитки и закорючки сплетались в непонятный узор, который чем-то напоминал и сами руны. Только его узор был черным и немного корявым, а руны переливались радугой и прочими красивыми цветами. И видимо благородным рунам не нравилось присутствие с ними на одной странице обычных закорючек, хоть и довольно красивых.