— Больше ничего?

— Ничего.

— Но вы же охотник, герр Шнайдер.

— Я не охотник. Если и охотник, то только на двуногую дичь. Кабаны с оленями мне неинтересны. Зверьем занимался покойный Вилли, а я держу в узде крестьян и охочусь только на браконьеров и только вместе с Вилли, светлая ему память. У нас, кстати, нет ни одного браконьера из местных, все пришлые. Еще бы, я тут уже второй десяток управляю.

— Но мы тоже не охотники.

— Кого это волнует? Не надо быть охотником, чтобы выследить тварь, которая оставляет здоровенные следы и ломает деревья.

— Тогда зачем вам мы? У вас тут двадцать человек.

— Не человек, а крестьян. Они при виде тролля наложат в штаны и разбегутся. А у меня нога подвернута и оружия нет, кроме меча, а с мечом на охоту не ходят. Я вернусь, соберу по округе егерей и рыцарей, а вы тем временем выследите тролля и пришлете ко мне вон того парня.

Шнайдер махнул рукой, и к нам подбежал молодой крестьянин.

— Идешь с ними, запоминаешь дорогу. Как найдут тролля — беги в деревню. Понял?

— Понял, Ваша милость, — испуганно кивнул парень. Управляющего он боялся больше, чем всех троллей мира.

— Кстати, — повернулся к нам Шнайдер, — троллей может оказаться двое. По-моему, там было две пары следов.

— По-моему, в мире нет никаких троллей, — сказал священник. — В Библии я про них не встречал ни строчки.

— А грифоны, единороги, слоны? — спросил прихожанин. — Про них в Библии есть? Я, конечно, сам Библию не читал, но, по-моему, она про святых, а не про животных.

— Ладно, продолжай.

Шнайдер вернулся в деревню на лошади покойного Вилли. Крестьяне ушли с ним. Мы выпросили себе побольше оружия, и Шнайдер разрешил нам взять у крестьян все, что понравится. Мы отобрали три копья с длинными гранеными наконечниками и боевой топорик с клювом на обратной стороне. И еще отобрали хлеба и сыра, тут крестьяне возражали больше, но мы их возражения пропустили мимо ушей.

— Как тебя зовут, товарищ по несчастью? — спросил я приданного нам парня.

— Га-га-ганс, — ответил паренек, который боялся нас немножко меньше, чем Шнайдера и троллей.

— Гагаганс? У тебя гусей в роду не было?

— Не-не-не знаю….

— Держи копье, иди за нами. Бегать хорошо умеешь?

— Д-д-д-д-да.

— А я плохо. И на дерево не залезу. Если мы найдем тролля, и он побежит на нас, встаем плечом к плечу и выставляем копья. Если струсишь и убежишь, тебе конец, догоним и зарежем.

— Вы же не умеете бегать.

— Он умеет, — я указал на Альбрехта, — догонит и зарежет.

— Мамочки… — на глазах Гагаганса заблестели слезы.

— Чтоб тебя вспучило! Есть у вас хоть кто-то посмелее?

— Есть, но он не побежит, его позавчера высекли, он еле ходит.

— Не понял. Смелее тебя есть один человек?

— Вроде да. Я же не трус, я пошел в страшный лес с двумя разбойниками охотиться на тролля.

Мы с Альбрехтом переглянулись, и он немножко нас всех ободрил. Как потом оказалось, зря.

— Знаешь, Якоб, если они тут все такие овцы, а Шнайдер не разбирается в следах, то наверняка они все преувеличили, и тролль на самом деле один, маленький и без оружия.

На этой жизнерадостной ноте мы бодро подхватили копья и пошли по следу от того места, где нашли убитого Вилли.

Дождей давно не было, и следы на сухой почве читались с трудом. Заметнее были яркие отметки содранной коры, когда небрежный тролль задевал плечами деревья. Рыцарю следовало бы иногда прореживать лес, но он, похоже, сдвинулся на борьбе с браконьерами, и крестьян не пускал туда даже за хворостом. Поэтому все тропинки, по которым мы блуждали вчера, были звериные и вели куда угодно, но не к жилью и дорогам.

В подтверждение своей версии, Альбрехт обратил наше внимание на высоту отметок на деревьях. Уровень плеча человека или чуть ниже. Никакой не сказочный великан.

Кроме этого, нам постоянно попадались оборванные кусты и один раз здоровенная куча помета. В помете было много непереваренной зелени.

— Судя по зелени, тролль не людоед, а травоядный, — предположил я.

— С другой стороны, если зелень не переварилась, значит, она ему не по нраву, — пожал плечами Альбрехт.

— То есть, мы выслеживаем голодного людоеда? — предположил Гагаганс, втягивая голову в плечи.

— Хотя, если он кладет такие кучи, то брюхо у него должно быть больше, чем у коровы, — продолжил я. — С таким пузом, он если и умеет бегать, то недалеко.

Мы догнали тролля задолго до полудня. Он спрятался в зарослях на склоне холма и издавал звуки, как будто пожирает какую-то мягкую еду с большим удовольствием и чавканием.

— Ну все, Гагаганс, мы его нашли. Беги в деревню, а мы тут посидим.

— А если это не он? Шнайдер с меня шкуру спустит. Если это… кабан?

— Я в эти заросли не полезу. Тут надо подойти вплотную, чтобы что-то увидеть. Давай обойдем по кругу, может быть, будет просвет.