Мы с Целести решили, что устали жить в квартирах и стали обсуждать возможность построить дом. Земля в северной Тампе стоит недорого, а оформить ипотеку несложно. Мой бизнес идёт прекрасно и у нас куча денег. Почему нет?

На время строительства дома мы переехали в небольшую квартиру у самого края природного резервата. Это была уютная и удобная квартира с одной спальней, которая была бы куда лучше, если бы не соседи — как двуногие, так и четвероногие. Примерно в пятнадцати ярдах от нашей задней двери был большой пруд, полный аллигаторов, что не стало бы проблемой, если бы один из наших соседей не находил весёлым кормить их обрезками курятины. Таким образом, у них вырабатывалась ассоциация людей с едой, что является довольно плохой новостью и для аллигаторов и для людей. По меньшей мере дважды нам приходилось звонить в службу контроля животных, чтоб они прислали ловца, когда особенно склонный к приключениям аллигатор начинал ломиться в нашу заднюю дверь.

«Это всё временно», — говорили мы друг другу. «Мы строим дом!»

Постройка дома была занятием одновременно чудесным и нудным. У нас с Целести были неортодоксальные идеи по поводу возможного использования пространства, так что мы проводили с подрядчиком часы, разбирая чертежи и предлагая изменения. «Можно ли поставить ванну побольше?» — спросила Целести.

— О, это отличная идея, — воскликнул я. — И много места пропадает в этих комнатах второго этажа, там где большой зазор между стенами и крышей. Нельзя ли немного подвинуть стены?

— Я хочу хорошую кухню. Как насчёт плитки вместо линолеума? — продолжила Целести.

— Эта стена, похоже, не несущая. Нельзя ли просто подвинуть её…

На этом месте подрядчик, наконец, сказал: «Достаточно! Мы не проектируем дома на заказ. Стены останутся там, где они должны быть.»

Для нас этот дом был больше, чем просто дом. Создание его вместе с Целести был выражением любви. Это было сознательное решение строить с ней общую жизнь. Мне нравилась идея создавать для нас собственное пространство и делать его именно таким, как мы хотим. Нежелание подрядчика двигать стены не играло важной роли. Наше желание построить дом, кроме желания оставить позади жизнь в квартирах, было также отчасти вызвано желанием иметь больше места для мероприятий ПолиТампы, которая продолжала расти как сумасшедшая.

Созданный нами облик дома: двухэтажный с четырьмя спальнями и огромной кухней и ещё большей жилой комнатой, роскошными хозяйской спальней и ванной комнатой с огромной ванной, которую хотела Целести, выглядел идеальным для полиаморного домохозяйства. Когда я указал на это, Целести помотала головой и повторила, что возможность проживания с нами любовников не обсуждается.

Мы переехали в свой новый дом в феврале 2001-го года. Переезд из квартиры с одной спальней в огромный дом был потрясением. Новое жильё оказалось таким большим, что мы не могли использовать всё имеющееся место. Одна из спален второго этажа оказалась выделена для делаемого мною радиоуправляемого самолёта. В ванной комнате верхнего этажа я устроил фотолабораторию, так как мы редко пользовались ею.

Мой консультационный бизнес процветал. У меня была большая клиентская база, в основном рекламщики и рекламные компании, ценившие мои знания и хорошо платившие за них. Я только что подписал выгодный контракт с компанией, управлявшей международным аэропортом в Тампе. Я ожидал, что 2002-ой будет гораздо более успешным, чем любой год до того.

Но 11 сентября небольшая группа политических и религиозных экстремистов разбила захваченные ими авиалайнеры о башни Всемирного торгового центра.

Самолёты замерли на земле. Путешествия почти прекратились. Конференции отменялись. Авиационные власти прекратили все контракты с внешними поставщиками на дизайн и рекламу. За несколько месяцев три из моих пяти главных клиентов оставили бизнес, а четвёртый сократился с сорока работников до пяти. Мы с Целести оказались на мели практически за одну ночь.

Ежегодно в январе я совершал паломничество на MacWorld — огромную компьютерную конференцию в Сан-Франциско, которая давала мне возможность быть в курсе всех программных и аппаратных тенденций в области дизайна и предпечатной подготовки. Я делал это годами, с того времени, как начал работать в области печати и 2002-ой год не стал исключением, несмотря на упадок дел. Незадолго до конференции я поселился в отеле недалеко от выставочного центра. Я обычно приезжал в Сан-Франциско за день или два до конференции, чтоб сэкономить деньги на авиабилетах.

За день до начала MacWorld 2002 я сидел в кафе недалеко от пристани и завтракал с женщиной по имени Тина. Мы познакомились в сети, когда она стала читать мой блог. Когда я упомянул, что приеду на конференцию, она пригласила меня позавтракать. За чаем и французским тостом я сказал ей, что никогда по-настоящему не интересовался Сан-Франциско.

— Тут слишком холодно и слишком ветрено. И по нему довольно трудно перемещаться.

— Вызов принят, — ответила она. — Сан-Франциско — удивительный город! Пойдём, погуляем. Ты влюбишься в это место.

— Насколько далеко ты хочешь пойти погулять?

— А сколько ты можешь пройти пешком?

— Столько же, сколько и ты, ­— ответил я.

Я радикально недооценил её выносливость. Следующие восемнадцать часов мы провели осматривая город. Она провела меня по всему парку Пресидио, а потом обратно до района Ноб Хилл. Когда мы вернулись в отель около трёх часов ночи, у меня болело всё. Мои ноги стёрлись и опухли. Тина поехала домой, а я стал взбираться по лестнице в свою комнату, каждый шаг был для меня новым приступом совершенно удивительной боли. Несколько следующих дней я тусовался на конференции и вечерних мероприятиях, мучаясь от боли в ногах. Но оно того стоило. Она была права: я обнаружил в себе любовь к Сан-Франциско.