Что?

Подождите... не понимаю...

Резерв? Оборот? Выбра... Ну ты и сволочь, вельхо...

– Ты же сказал - в харчевне не обернешься!

Терхо фыркнул.

– Так то в харчевне. Тут-то уже не зал... Тут рабочее помещение, заглушку ставить незачем. Могли бы попробовать пробиться. И нечего на меня так смотреть. Я обязан не помогать драконам, а по мере сил "способствовать снижению уровня их опасности, отлову или ликвидации".

Так вот как он выглядит, когда говорит правду...

На будущее бы запомнить, да похоже, ни к чему уже.

– Ну ты и сволочь, - проговорил я.

– А сейчас все, - почти радостно хмыкнула "сволочь".
– Резерв ты угрохал, и превратиться у тебя не выйдет. Если б из дракона в человека, вышло бы, там наоборот, резерв пополняется за счет трансформации массы в энергию. А так... не получится.

Я стиснул зубы. Макс, ты идиот.

Обзывать себя было без толку. И остальные чувства пока лучше на полочку. Тем более, драконоловы, кажется, приходят в себя - вон уже и дверь кто-то попробовал на прочность. Правда, не очень уверенно. Но это был сигнал, что время на исходе. Так, обернуться я не могу...

– А у Славки оборот выйдет?

– И у него не выйдет, - с неменьшим удовольствием ответил пакостный маг.
– С его-то повреждениями... И не смотри на меня так!

– Да пошел ты. Смотреть на тебя еще.

Некогда мне на тебя смотреть.

Я встал на колени. Осторожно потянул славкины руки, складывая их у себя на шее. Нет, еще чуть-чуть... Прости, Слав. На руках я тебя не унесу. Только на горбу, как мешок с картошкой. Не обижайся, главное выбраться.

И раз! Комната заплясала перед глазами, едва я попытался выпрямиться. Тихо... тихо... вдохнуть поглубже, не спешить... вот так...

Правая лестница была ближе. По ней и поползем.

– Эй, ты куда?
– сказал мне в спину вельхо.
– В смысле... а меня?

– Тебя носить я точно не собираюсь.

– Не носить... убить!

Я молча посмотрел на его растерянное лицо. И кто из нас после этого придурок?

– Иди к черту...

Я даже бить его сейчас не стал. Разве он поймет? Он просто

не хочет

понимать - и все. Это просто: отрицать то, что не хочется видеть и знать, то, что нарушает твою картину мира. Даже если оно перед глазами, но признавать его неудобно. Всегда найдутся причины не замечать. Не думать, врать, пакостить. Если так легче.

Я ведь тоже не хотел...

Площадь. Вельхо.

– Ненавижу! Нет, ты не отворачивайся, ты слушай: почему так несправедливо? Почему эти высокомерные твари решали, кто достоин, кому именно увеличить насыщенность сферы? Почему мне не захотели? Какое они имели право? Нет, ты меня выслушаешь! Выслушаешь! Не понравился я им, не такой, злой, мол, очень, нельзя таким давать много... скотина драконья!

– И как он?
– Пилле отвел глаза от беснующегося старика. И этот человек вчера казался ему добрым наставником...

– Сфера выгорела. Совсем. Не понимаю, почему именно у него, у нас-то...

– Ты со мной говори!
– трясущийся от ярости Бира Майке больно сжимал руку коллеги.
– Слышишь? Мы потом, когда встретились, когда все решили, когда помощь получили... ох мы им и показали, что такое "злой"! И кто злой! Ох мы их и погоняли, гадов крылатых... И место принимающего решения должно было стать моим, моим, понятно!

А меня выпнули.

Те, с кем бились рядом... вышвырнули меня в команду, будто на потеху. Твари, как и сами драконы! Я их всех, всех... но драконов в первую очередь!

– Да заткни ты его!
– не выдержал Пилле Рубин.

Пало поморщился и тронул один из знаков. Старик, цеплявшийся за его руку, дернулся и затих.

– Странно...
– пробормотал северянин.

Пилле нахмурился.