Алсек покачал головой, оглядываясь на сожжённые поля. «Если этот несчастный сюда сбежал – лучше бы ему попасться страже, а не стаду куманов!»

– Хшшш, - зашипел иприлор, подманивая своего кумана. Алсек поспешно повернулся к нему.

– Хиф, если вы с Куши целы – отвезите меня к скалам! Там Аманкайя с почтенным Шафкатом, пешком они до заката не вернутся…

– Кушши будет рад везти четверых, - вильнул хвостом Хифинхелф. – Бесссконечно рад. Сступай в город, Алссек, я ссам съезжу.

Алсек хотел, вернувшись в Эхекатлан, подняться на привратную башню и посмотреть на пожарища сверху – внизу, среди дыма и сажи, ему казалось, что пламя слизнуло всё, от дюн до самой дороги, но вдоль неё по-прежнему зеленели Меланчины и тёмная ботва земляных клубней, и о пожаре напоминал только запах гари. Но дверца в башне была закрыта, а по ту сторону главных ворот Алсека поймал за плечо стражник.

– Сонкойок? Был на пожаре? Смотрите, здесь Сонкойок!

– А что ему пожар – он победил Скарса, там огонь был посильнее, - заметил, отряхивая броню от пепла, Глорн. Алсек удивлённо мигнул – ему казалось, что едва ли пятеро стражников показались на пожаре, но все, кто был здесь – и люди, и Гларрхна – так или иначе были затронуты огнём. У кого-то обгорели только доспехи, кто-то, морщась, вдыхал маслянистое зелье и отмахивался от сердитого целителя-менна, кто-то показывал свежие повязки на руках. Мимо протопал анкехьо, унося на спине обгоревшего мегина – летучая мышь, сложив рваные крылья, сердито шипела и скалилась на прохожих.

– Глорн, ты куда меня тащишь? – удивился Алсек, попытался разжать лапу демона, но хеск держал его крепко.

– К Горелой Башне, Сонкойок, - отозвался Гларрхна. – Ты всегда пробегаешь мимо. Посиди с нами, расскажи, что видел. Хаэй! На стене! Увидишь жёлтого ящера – зови к Горелой Башне, мы все там!

– Зген всесильный, - выдохнул изыскатель, потирая плечо. – Ладно, идём, но ненадолго! Где вас всех так потрепало?..

Во всех тавернах всех Четвертей Эхекатлана равно принимали и поили всех жителей и пришельцев, двуногих, четверолапых или крылатых – но кто-то из властителей чуть ли не во времена Гвайны Ханан Кеснека приказал построить отдельный дом для союзников-Гларрхна, и с тех пор таверна у Горелой Башни несколько раз перестраивалась, но ничуть не изменялась. Двери там были широки, потолки – достаточно высоки, чтобы рога демонов не цеплялись за балки, а шипы на плечах не царапали косяки. И – как знал каждый Ти-Нау, включая жрецов – её владельцы то и дело попадались за продажей неразбавленного ицина, даже в дни великих праздников. Поэтому Алсек с подозрением смотрел на поставленную перед ним чашу – и на чаши в чешуйчатых лапах соседей. Хески, взбудораженные событиями дня – два пожара в один Акен, и оба – под самыми стенами! – пили ицин, как воду, и их глаза горели недобрым огнём.

Вскоре явился и Шафкат – пропахший зелёным маслом, перевязанный и хмурый. Жижу, исцеляющую от ожогов, ему налили даже в глаза, и веки теперь поднимались неохотно. Хески усадили мага на почётное место – рядом с Алсеком, по правую руку от Кегара – и подняли чаши за его здоровье. Пришелец с запада отхлебнул прежде, чем Алсек успел предупредить его, что ицин разбавлен всего вдвое, на мгновение перестал дышать, потом махнул рукой и допил остатки.

– Ночные стражи, я надеюсь, не с нами? – вполголоса спросил он у Кегара. Демон хмыкнул и осторожно похлопал мага по плечу.

– Их не пустят, чародей. Тут у нас порядок. О чём ты там, Алсек?

– Что на востоке-то было? И… это правда про красную вспышку? – спросил угрюмый жрец. Краем глаза он заметил Хифинхелфа – ящера уговорили войти в таверну, но на почётное место он не полез, пристроился на краю скамьи, у самой двери, и там сидел, время от времени запуская язык в чашу. Перехватив взгляд Алсека, он жестом показал, что всё в порядке. Изыскатель оглядел комнату – хвала Згену, Аманкайю сюда не притащили…

– То же, что на западе, - ответил Кегар, глядя в чашу. – Двадцать хальп хороших пастбищ, восемнадцать хальп посадок – сплошная зола. А вспышку видели на стенах, да если бы сразу понять, к чему она…

Он скрипнул зубами. Алсек тихонько свистнул, радуясь про себя, что жрецы его не видят и не слышат.

– Кто мог такое сотворить?! И помощника себе нашёл… Храни нас Зген! – покачал он головой. – И никто ничего не видел?

– Куманы видели, да что они расскажут… - махнул рукой стражник. – Мы отловим их обоих, Алсек. Не сегодня, так завтра. Но ты смотри, что творится вокруг. Ты из Айгената, может, Воин-Кот подскажет тебе что дельное…

«Что расскажут куманы?» - Алсек уткнулся взглядом в столешницу. «Мало, но всё – про огонь и страх. Боги великие! Предупреждал же я Даакеха…»

– Во-от такие своды… и все – в огне! И там, внутри – от стены до стены – десять Скарсов в золотой броне, - донёсся до его ушей приглушённый голос Глорна. Двое стражников, склонившихся к нему, недоверчиво хмыкнули.

– Десять Скарсов на одного знорка? Что-то Сонкойок непохож на горку пепла, - насмешливо сузил глаза один из них.

– Хэ, пепла… От тебя там и того не осталось бы, - щёлкнул языком Глорн. – Я видел Скарсов. Если бы тогда Вегмийя не прижала их к земле, я бы тут не сидел. Смотри сюда!

Он уже развязал ремешки доспеха и теперь высоко задрал рубаху, показывая глубокие рубцы на груди – будто тяжелая лапа с десятью когтями разорвала чешую, и с тех пор она вырастала мелкой и искривлённой.

– Хэ, хэ! Глорн, опять ты сбился! – сосед хлопнул ладонью по столу. – Об этом ты уже рассказывал раз двадцать. Как Алсек-то от Скарсов удрал?

– Глорн! – громко прошептал изыскатель. – Сколько-сколько Скарсов?! Я просил же прибавлять по одному в неделю – по одному, не по десятку! И вообще всё было не так…