Кто и мог бы спасти рыцаря Чичеро из его тяжёлого кованого гроба, так это Бларп Эйуой - человек, не имевший от его заточения никаких личных выгод. Совсем никаких. Надо лучше знать Бларпа, чтобы говорить об этом наверняка, но Лулу не сомневалась: разведка в широком смысле и составляла его личную жизнь. В широком - это вместе с исследовательскими перелётами на воздушных замках, с долгими периодами скрытной жизни в разных городах и замках, с проникновением в тайны редких библиотек и собирательством фольклора.

Выгод от заточения рыцаря Бларп Эйуой не имел, а вот ущерб наверняка чувствовал. Сотрудничество с Чичеро для него, наверное, не было бесполезным. Столько славных дел совершено вместе (вот, хотя бы, победа над великаном Плюстом из замка Глюм), столько ещё могло предстоять...

По правде говоря, был и момент, когда к решению выпустить товарища наружу Бларп Эйуой приближался совсем вплотную, но полностью взять ответственность на себя - всё же не мог и не хотел. В тот раз он спросил у Чичеро - да, прямо так, постучал по сундуку и спросил: 'Если я отопру замок, сможете ли вы гарантировать покорность демона?' - или как-то наподобие, точнее Бианка уже не помнит.

И Чичеро тогда ответил: 'Нет, не смогу'. Это глупо, но ответил именно так. Что, спрашивается, оставалось делать Эйуою?

Попрощаться, уйти.

Вспоминая ту пусть недавнюю историю, но с каждым днём, неделей, месяцем, годом уходящую в прошлое, Лулу Марципарина вновь и вновь силилась понять мотивы обоих участников столь краткого диалога у сундука, понять, быть может, лучше и точнее, чем они сами, - с тем, чтобы на новой основе.

Почему Бларп запросил гарантий на то, что Чичеро не мог ему гарантировать, в сущности, понятно. Ему, как разумному человеку, нужен был повод, чтобы выпустить товарища. Чтобы не 'ни с того ни с сего'.

Повод требовался, чтобы убедить себя, что появились хоть какие-то новые основания для этого акта милосердия. А заодно, быть может, и для того, чтобы подтвердить: прежние причины не выпускать мёртвого рыцаря из сундука были достаточно вескими. Мол, посланник Смерти посидел в сундуке, поразмыслил и - достаточно 'перевоспитался', чтобы захотеть понадёжнее прежнего контролировать своего демонического попутчика.

В такой позиции Бларпа легко заметить изрядную долю слабости. Лживая, по сути, позиция. Закрывающая истину от себя, от Чичеро, да и от всего горного Ярала. С чем-то важным Эйуой не готов встретиться, вот и уходит, как только может.

Получается, хитроумный разведчик предложил Чичеро поучаствовать в своей хитроумной игре, тот же, как рыцарь, исполненный истинного благородства, с негодованием отверг сию сомнительную основу для своего освобождения. То есть...

То есть, обиделся, что ли?

Нет, уж для чего-чего, а для обиды у Чичеро, конечно, было крепкое основание, проверенное долгим сроком заточения в сундуке. Но: вот так обидеться и отказаться выходить? Когда тебя ждут - какие-никакие, а дела, когда тебя, наконец, ждёт любимая женщина?

Нет уж, такая обиженная реакция посланника в картину мира Марципарины никак не укладывалась. Пусть ты даже трижды негодуешь на произвол заточителя, дело-то понятное, но к чему же оно должно подтолкнуть? Доказать Эйуою его лживую неправоту - раз. Если не удаётся доказать - обругать его, ударить, а то и схватиться в честном поединке на мечах - вот в чём проявилось бы подлинное рыцарство. Да, условием такого поединка была бы тактическая хитрость: согласиться с Бларпом понарошку, а потом... Этак и для Чичеро вопрос бы разрешился, и несправедливым обидчикам был бы преподан хлёсткий и красивый урок.

Но - вовсе отказаться выходить? Да чем ты тогда лучше?

Кто не выходит из сундука, когда его готовы уже выпустить - всё равно с каким объяснением - тот или полный дурак, или индюк напыщенный.

Чичеро не дурак, во всяком случае, не полный - Марципарине.ли не знать? Да, он мёртв, он разрушен и много чем обделён, однако понять, к чему приведёт отказ контролировать демона - уж это ему под силу.

А значит, упёрся из принципа. Не подумал о тех, кто во встрече с ним очень нуждается. Не подумал даже о троих карликах, без которых его нет. И о любви своей не подумал - только бы поставить на место Эйуоя. Так какой же отсюда следует вывод?

Напрашивался неутешительный для Марципарины ответ. Похоже, она рыцарю в сундуке вообще не нужна. Это от неё он прячется.

* * *

Иной раз думается: а не зря прячется. Кто прогневил дракона, тому бы и на глаза ему не попадаться, а уж драконицу - ту сердить опасно втройне. И не в том дело, как она выглядит, а в тех силах, которые бурлят внутри. Что с того, что миру не предъявлена огнедышащая пасть? Пасть для драконов - что труба для печи. Служит для отвода излишка внутреннего жара.