Шрифт:
— Я не просился. А если им уж так хочется, чтобы я отдохнул, пусть так и будет, — погуляю.
— Неужели же ты чувствуешь себя хорошо?
— А почему ж нет? Погулял, отдохнул, снова погулял.
— Наелся, — добавил друг.
— Ну и наелся, — храбрился Пархомчик, — или во времени отдыха не едят?
— Скотина ты, как я вижу! Зря я тебя защищал! — плюнул товарищ и отошел прочь.
Если ближайшие друзья так смотрели на это дело, то чего было желать от более далеких, серьезных работников?
…Через дней восемь пошли слухи, что Пархомчик подал заявление, чтобы его допустили к работе. С этого же времени он начал к каждому обращаться с просьбой поддержать его, клялся, что никогда этого не повторится, искренне клеймил свое поведение. Куда делся его задиристый, наглый вид.
Следующий общее собрание допустил его к работе.
А товарищ Пархомчик с тех пор стал одним из лучших работников. Больше на него никто никогда не жаловался…
Зерновая фабрика
Лето выдалось жаркое; сухое. Две недели не было дождя. Ребята не удовлетворялись душем и ваннами, а предпочитали пользоваться прудом, что был возле поселка. Тем самым прудом с болотцем и березками, о которой слышал Юзик от отца.
С каким желанием побежал Юзик к этому пруду! Но и здесь увидел совсем не то, что думал. Это было не пруд, а бассейн с бетонными берегами и ступенями. Из прежнего болотца впадала в пруд речушка-канал, а по берегам был сухой лес-парк. Вокруг сухой тропки из песка и гальки и много скамеек. Даже были столбы с электрическими фонарями, которые зажигались во время прогулок. Несколько небольших разноцветных лодок стояла у берега.
Когда ребята подбежали к пруду, Электрон крикнул:
— Стой, ребята мы угощение забыли! Беги, Юзик, за кашей, что осталась с обеда.
— За какой кашей? Зачем — удивился Юзик.
— Карасям. Беги.
— Не знаю. Не дадут.
— Дадут. Ну, пойдем вместе.
Через несколько минут ребята вывернули в воду огромную миску каши, и тут только Юзик увидел, что в воде мелькало много золотистых карасей. Они, видимо, были почти домашние и совсем не боялись людей.
— Как-же ж их тут много! — промолвил Юзик.
Это у нас такая же отрасль хозяйства, как и всё другое.
И натешились же парни в пруду! И плавали, дурачились, и с берега прыгали, и на лодках ездили по каналу аж в середину леска.
Было уже часов шесть, когда вернулись домой.
Здесь Юзика встретил дед и сказал:
— А знаешь? Приезжал твой Антэк.
— Неужели? — обрадовался Юзик. — Где он? Пойдем скорее!
— Нету уже. Уехал.
— Чего так? Какая жалость!
— Дай мы сами удивились, — задумчиво сказал дед — Он приехал по делам МОПРа, должен был доклад делать. Люди начали было собираться, и вообще не было видно, что он думает уезжать. Подошел я к нему и говорю:
— Вот хорошо, что вы заехали к нам. Здесь как раз есть ваш земляк.
— Кто такой? — быстро спросил он.
— Да мой внук Юзик, — говорю, сын Михала, что в имении Загорского служить. Наверное, знаете?
— Знаю, знаю, как же ж. А где он?
— Да где-то играет с ребятами, сейчас придет.
— Жаль, что его нет, потому что я должен срочно ехать.
— Почему же так внезапно? — спрашиваю.
— Только что телеграмму получил, — говорит.
Собрался и поехал, словно сбежал. Очень это нас всех удивило. Неужели от тебя сбежал?
— Не может этого быть! — уверенно ответил Юзик. — Он был очень привязан ко мне. Наверное, телеграммой вызвали. Какая жалость! Я даже согласился бы специально поехать к нему.
— Да и я хотел бы больше поговорить с ним. Тем более, что и письма от Михала нет. Будем ждать другого случая. Но все это как — то непонятно вышло.
Как-бы там ни было, а другого объяснения, кроме телеграммы, придумать нельзя было. Поэтому больше не ломали голову и забыли про это дело.
Вечером Ким сказал Юзику:
— Завтра я еду в Иржыщи, к отцу. Хочешь ехать вместе?
— Конечно! Еще и как! — воскликнул Юзик.
Наутро выехали после полудня. Вскарабкались на ящики с яйцами, что отвозил грузовой автомобиль в Иржыщи, и понеслись по ровному шоссе. Быстро проехали последние строения Курычев и оказались среди засеянных полей.
Юзик с верху осматривал безграничное зерновое море, среди которого, однако виднелись какие-то постройки. Вот одиноко стоит ни то станционная водокачка, ни то мельница с необычными колесами-крыльями. В нескольких местах стоят огромные здания сараев, без стен и с какими-то площадками-этажами. А некоторые из них были со стенами.