В селе в этот час было тихо. Широкие улицы пустовали, не было ни машин, ни привычных деревенских мопедов, ни антенн над крышами домов.

Редкие встречные прохожие приветливо раскланивались.

– Собак сколько,- сказал Алеша удивленно.- И котов. Ишь, разлеглись. Рожи трескаются.

– Бездомные,- отозвался Добрыня.- Прибегают. Им тут хорошо.

Центральная улица вывела их на площадь с фонтаном. Здесь уже было людно.

Слева примостилась небольшая церквушка, блестя свежеструганными бревнами. Около нее пара низких но длинных, официального вида домов. Дальше разбегались переулки, стояла бочка с квасом, телега, пара привязанных к оглобле откормленных лошадей.

В центре, возле фонтана Алеша увидел давешнюю бабку-ступолетчицу. Та кособоко согнулась у похожей на ларек будки, и о чем-то спорила с сидящим там существом. Существо обладоло торчащими волосами и круглыми глазами навыкате.

– Да где ж я тебе название-то возьму, касатик?
– насаживалась бабка.- Изба она и есть изба.

– Ничего не знаю, - безразлично отвечало существо не переставая жевать.- Название должно быть. Порядок такой. Иначе не запишу.

Бабка в сердцах махнула рукой и отвалила. Потом, воровато оглянувшись, достала что-то из вороха юбок и близоруко прищурилась.

– Во, - закричала она.- Это, как его ..."Изнакурнож"..,- так и запиши, милок.

– Плагиат, бабка, - отвечало существо, глядя сквозь нее.- Классику читать надо.

Бабка злобно огрызнувшись заковыляла прочь. Отойдя пару шагов, зашептала что-то, глядя через плечо, пригнувшись и делая пасы руками.

Существо в ларьке перестало жевать и уставилось на нее выпуклыми глазами.

– А, ну тебя,- отчаялась Яга.- Бюрократ хренов. Эмбрион.

– Перерыв обеденный. Час.- объявил Илья.

– Он всегда такой официальный?- поинтересовался Алеша у Добрыни.

– Творческая личность,- подтвердил тот.- Ответственный. Редкий случай.

Они остановились возле двух зданий в самом конце площади. Одно, обложенное желтым камнем называлось "Трактир у Семи Козлов". Здание напротив выделялось блестящими витринами и величалось Салун "Волчья Ягода".

Ильюша остановил коня возле салуна.

– К Шапке пойдем, - загадочно высказался Добрыня.

– Если пожрать, - сказал Алеша, -так лучше в трактир.

Добрыня дружески приобнял его за плечи: "Теленок ты,- ласково сказал он.- Сказки читал в детстве? Ибо сказано там: Не пей, сам знаешь кем станешь. В трактир мы на обратном пути зайдем."

В салуне было пусто и уютно. Царил полумрак. На длинных деревянных столах мерцали красиво расставленые плошки с оплывшими свечами. Алеша опустился на скамью, вытянул ноги. Илюша усевшись, тут же достал мобильник и стал сосредоточенно тыкать в него пальцами. Кнопочки отзывались радостным писком.

Добрыня снял плащ, распрямил плечи. С хрустом потянулся и молодецки хватил себя кулаком в грудь. То-ли от этого звука, а то-ли случайно, но появилась возле них дородная женщина в чепчике и белом переднике с кокетливым бантиком на бюсте.

Взмахом руки она разместила на столе деревянные миски и стеклянные кружки с чем-то пенистым. Перед Илюшей оказался разрезанный вдоль белый батон, с маслом и медом, и овощной салат. А также чернильница с торчащим гусинным пером и стопка листов.

Добрыня получил гуляш и грибы в сметане, а перед Алешей нежданно-негаданно разместилось блюдо с фаршированной рыбой.

– Ну, будем!
– три кружки звонко стукнулись. В них оказался свежий душистый квас. Алеша умело принялся за рыбью голову. Вопросов он решил пока не задавать. Илюша склонившись над листком, что-то писал, держа батон другой рукой. Шлем его был сдвинут на затылок и Алеша увидел, что держится он на тоненьких тесемках, аккуратно подшитых с боков.

Добрыня смачно черпал ложкой гуляш. Доев, посмотрел на Ильюшу.

– Чую, неймется тебе Ильюшенька, - сказал он.

Тот задумчиво жевал перо. Потом взглянул на Добрыню и неожиданно улыбнулся. Нетронутый батон по-прежнему лежал у него в руке

– Суета все, Добрынюшка. О вечном помыслил. Да что-то не с руки сегодня.

Он перевел взгляд на Алешу и подмигнул. Глаза у него оказались веселые и с хитрецой. Алеша не сдержался и улыбнулся в ответ.

" Надо же, каризма какая, подумал. Всего пару слов сказал, а проняло". Однако внутри вдруг потеплел, оттаял. Расслабился, как отпустило.

Стол быстро опустел. Алеша наевшись, отодвинул от себя тарелку. Добрыня прицелился вилкой и ловко отхватил от остатков рыбы цельный шмат.

– А что там, с ордой?- поинтересовался Алеша.- Взаправду что-ли все это?

Добрыня, склонившись над тарелкой, махнул рукой.

– Мамай наш мужик, свойский. Раз в месяц из города приезжает.- Он поднял голову и ухмыльнулся.- Не дрейфь. Посидим, поговорим. Выпьем по чуть-чуть.

Илюша вдруг встал. Поправил ремень. "Пойду пройдусь: сказал". Когда он отошел, Алеша с Добрыней переглянулись, и ,не сговариваясь, склонились над листком. На листке мелким, аккуратным почерком громоздилсь друг на друге перечеркнутые и правленные строчки: