Я двинулась дальше. “Поговорить с Джессикой насчет тригонометрии”, написала я. “Поговорить с тренером по физкультуре (о том, что у меня, скорее всего, проблемы с внутренним ухом, а это медицинское оправдание), (и тонко намекнуть ему на возможные судебные разбирательства или что-то вроде того, в случае, если я разобью себе голову), (и УМОЛЯТЬ) “забыть” мою форму и найти некоторые альтернативы, которые тренер согласился бы принять взамен занятий. Может быть я просто буду убираться в зале или сделаю реферат? Или буду заниматься еще чем-нибудь не столько рискованным?

Не записывать мысли в блокнот, пока есть вероятность, что его увидит Джессика. Говорить с ней только на общие темы.

И Майк… Это была трудная задача. Не было очевидного решения, как поступить с ним; я не могла просто сказать ему: “Ты не мой тип потому, что ты чересчур милый и не заставляешь бояться за свою жизнь.” Мои причины для отказа ему были чересчур личными. Я еще не приступала к исследованию того, хотела бы ли я встречаться с кем-то или состоять в романтических отношениях, или еще что-либо в этом направлении. И это казалось слишком рискованным для неподготовленного эксперимента, как для меня, так и для кого-то еще, вовлеченного в это.

Я никогда не старалась отложить эту проблему, просто в Фениксе не было никого, кто, подобно Майку, относился бы так ко мне. Период, когда я только-только переехала, казался совершенно неподходящим временем для того, чтобы начинать с кем-то отношения, в то время как я еще не со всем вокруг ознакомилась и могу судить неправильно. И я не знаю, почему Майк мною заинтересовался — вообще, я могла предположить только, что привлекаю его как новенькая в школе, и это казалось хорошим предположением — и тогда у меня не было какой-либо черты личности, которую я могла бы изменить так, чтобы он потерял ко мне интерес. Он не сказал ничего определенного, так что я решила, что будет безопасно просто подождать и поискать общих стратегий. “Ждать и стараться не подавать надежд”, — написала я.

Я сделала домашнюю работу — в других блокнотах — за остаток дня. Недостатком начала учебы в январе в новой школе было то, что мне приходилось догонять остальных. Я все равно пошла спать в разумное время, однако несмотря на отсутствие дождя этой ночью, из-за шума ветра заснула не сразу.

========== Глава 2: Каллены ==========

Большую часть второго дня в школе я провела с опаской ожидая обеда. Майк сидел рядом на английском и утащил меня на следующий урок до того, как вмешался Эрик — и Эрика это расстроило, хотя внимания большинства учеников я уже не привлекала. Занятия были не более интересными, чем вчера, и это означало, что ничто меня не будет отвлекать от назойливой мысли, которая белкой в колесе крутилась у меня в голове: “Что не так с Эдвардом?!” Во время обеда мы снова окажемся в одном помещении, и он может… Ладно, я чувствовала себя глупо, переживая, что он может очень свирепо на меня уставиться. Но он же мог так сделать, и думать об этом было неприятно.

Мы с Джессикой вместе дошли до столовой, где нас заметил Майк и повел к своему столу (к явному удовольствию Джессики — позже это нужно будет записать). Остальные друзья Джессики, включая Анжелу, увидели нас и подсели за стол. Как только я устроилась и огляделась, я увидела братьев и сестер Эдварда на обычном месте. Самого Эдварда не было.

Во время обеда он так и не появился, и к тому времени, когда Анжела, Майк и я отправились на биологию, меня переполнял оптимизм. Я болтала с ними о том, что мне нужен партнер на лабораторные, который согласен сотрудничать, закончив фразой: “А теперь и Эдварда нет! Что же мне делать?” Майк не упустил возможности поделиться полезной информацией о том, что Эдвард, как и другие Каллены и Хейлы, довольно часто пропускал уроки — семья много времени проводила на свежем воздухе в погожие дни, они ходили на прогулки и в походы. Мы договорились с Анжелой (Майк был недоволен, но промолчал) о том, что я поменяюсь с ее партнершей и мы будем работать вместе; она предположила, что возражений со стороны ее нынешней партнерши не будет.

Замена прошла без труда. Мне даже не пришлось пересказывать всю свою заготовленную речь учителю биологии, он просто безразлично спросил, согласна ли соседка Анжелы пересесть к Эдварду, та равнодушно пожала плечами, и мы поменялись местами. Сидеть с Анжелой было приятно. Она была спокойной — как Чарли, она говорила, только если был повод, и молчала, не смущаясь возникающей паузы. Один раз она спросила меня, насколько отличается тот материал, который мы изучали, от того, который был у меня в Фениксе; мы полушепотом обсудили это и не получили замечания, потому что говорили по теме занятия.

Как ни странно, но я поспешила в спортивный зал, где нашла тренера и разразилась длинным перечнем объяснений: я держу равновесие как малыш, который учится ходить, причем малыш пьяный, и кожа у меня нежная, как у перезрелого персика — сразу появляются синяки, и что я обещаю каждый день заниматься дома йогой по книге, на мягкой поверхности, если можно, только пожалуйста, пожалуйста, освободите меня от волейбола, и от всего остального тоже.

Понятное дело, тренера не впечатлили мои обещания заниматься йогой дома, но она сказала, что я могу постелить коврик в углу зала и делать асаны в течение урока, чтобы за мной можно было наблюдать. Вероятнее всего, я часто буду падать, но уже на что-то упругое, а не на невинных зрителей. Это можно было пережить. Досадно было, что тренер предложила ввести официальный йога-класс по пятницам, и чтоб я им руководила, раз уж я так увлекалась практикой. На самом деле, эти занятия у меня тоже не очень-то хорошо получались. Просто во время занятий йогой я не так часто врезалась в стены, как на волейболе. Может быть, она забудет об этом, потому что в тот момент я не видела способа возразить против подобной идеи так, чтобы мои обещания не вызвали подозрений.

Еще я “забыла” спортивную форму — на крайний случай — и поэтому уже второй день не участвовала в игре; но на следующий день я собиралась начать заниматься по собственной программе. Было бы очень неприятно завалить физкультуру.

*

После уроков мне нужно было забежать в продуктовый магазин. Приезжая к Чарли, я брала приготовление пищи на себя. Чарли не умел или не любил готовить и часто вообще забывал поесть. По дороге я заметила, как двое Калленов и близнецы Хейлы, которые сегодня были в школе, садятся в машину: это был сверкающий Вольво. Ну конечно. Было бы глупо, если бы у них был такой внешний вид и не было бы денег.