— Чем нас порадует руководитель темы? Пётр Иванович, прошу вас.

Пётр обвёл взглядом присутствующих. Эти люди давно знали друг друга, притёрлись, мирно делили обязанности и ответственность. Пётр понимал, что ему отпущено не много времени, — они или признают его, или перестанут с ним считаться, так и не начав. Сложившаяся ситуация не пугала его, напротив, звала действовать.

— Если мы не хотим работать и дальше вслепую, придётся заглянуть внутрь слитка, узнать, что происходит с металлом при нагреве, в каком состоянии он выходит из печи. Затем увидеть и понять, что происходит в процессе прокатки на блюминге. Всем сразу заняться мы не можем. Начнём с нагрева.

Все молчали. Смолин ухмылялся и выжидательно смотрел на Петра. Главный технолог спросил с вызовом: — И как прикажете это сделать? На сколько лет рассчитана ваша программа?

Пётр знал, что обещаниями не отделаться, ответил спокойно:

— У вас был год, а я прошу три недели. Устраивает?

Дремавший старший мастер блюминга поднял голову. — Говорят, мыши хотели надеть коту на шею колокольчик, только не могли решить, как это сделать.

Никто не засмеялся. Все смотрели на Петра, а он молчал.

— Так и запишем, — подытожил главный инженер и сделал пометку в своём ежедневнике.

В приёмной Смолин обронил, как бы, между прочим: — Повесим, значит, колокольчик?

Пётр посмотрел ему в глаза, не скрывая неприязни.

— Повесим.

Зинуля ждала Петра в коридоре.

— У вас есть какой-то план? Три недели короткий срок.

— Вы азартный человек?

— Не очень.

— Хотите утереть нос своему начальнику?

— Не откажусь. А как?

— Приходите вечером всей семьёй. Чай попьём и стратегию обсудим.

План у Петра был. Он прочитал всё, что подобрала Серафима Ильинична, все заводские отчёты прежних лет, провёл много часов, наблюдая за нагревом и прокаткой слитков и пришёл к неутешительным выводам: единственные достоверные свидетельства — это штабели бракованного металла, а показания приборов доказывает только, что рабочие соблюдают инструкции, что же до истины, то она покоится где-то там, внутри слитка и, если не добраться до неё, можно долго блуждать на ощупь с завязанными глазами.

Пётр поздно пришёл домой. Открыл дверь на балкон, сел в кресло отдохнуть и унять головную боль. Иногда ему удавалось расслабить мышцы лица и головы так, чтобы усталость и боль лишились опоры, направить их вниз по телу к ногам и почувствовать, как они вытекают. На этот раз получилось. Он задремал, проснулся с ясной головой и тотчас же начал безмолвный разговор с самим собой, пытаясь проявить и закрепить созревшую в уме догадку.

— Что я хочу узнать?

— Фактическую температуру внутри слитка и соответствующее ей состояние металла.

— Хорошо. Начнём с конца. Слиток разрезан, плиты сохранились, из них можно вырезать образцы, нагреть до строго фиксированных температур, посмотреть и сфотографировать микроструктуру.

— Что это даст?

— Появится оценочная шкала, эталоны для сравнения — по структуре можно будет определять температуру.

— Так. Теперь нужен свидетель, объект для сравнения. Вот где изюминка! Такие же образцы поместить внутрь слитка, герметично закупорить, пропустить через печь, сравнить с эталонами и по структуре определить температуру.

— Так просто? Почему это не сделали раньше? Где здесь подвох?

— Нет никакого подвоха. Просто никто не думал в этом направлении. Всё реально и довольно просто. Поешь, поспи пару часов и садись за работу. К утру всё должно быть расписано в деталях.

Утром Пётр разослал своих немногочисленных сотрудников с конкретными поручениями: раздобыть торировочную настольную печь, перевезти плиты в мастерскую, приобрести слиток и перевезти его в механический цех. Сам пошёл по тем же адресам, чтобы уговорить руководящих товарищей дать этим работам зелёный свет. Последней в его плане стояла лаборатория металловедения. Пётр надеялся найти помощника, опытного и знающего, способного предупредить ошибки дилетанта, каким он считал себя в этой работе. Он уже не раз разговаривал с начальником лаборатории по телефону, просил назначить ответственного исполнителя по теме, не получил ответа и решил выяснить в чём дело, глядя в глаза визави. Оказалось, что опытные специалисты не хотят браться за эту работу — новых идей нет, а старые уже все испробованы. Пётр не стал раскрывать свои карты. Сказал:

— И всё же вам придётся назначить кого-то.

— Придётся, — согласился начальник и пригласил Зинулю.

— С чего начнём? — спросила Зинуля, когда они вышли из кабинета.

— Читайте. Я дам вам список, и всё, что найдёте. Готовьтесь. Скоро будет много работы. — Улыбнулся и добавил: — Готовность — прежде всего.

— А-а-а, вот откуда ноги растут. То-то мне муж без конца талдычит: Readiness is all.

— Может всё как раз наоборот, — вступился за меня Пётр.

— Как же! А то я не знаю, кто кого цитирует.

В день начала эксперимента Пётр собрал своё воинство и обратился к нему с речью:

— Парни, все выдохлись и отступились, самый подходящий момент перехватить инициативу. Поработаем на авторитет, потом авторитет будет работать на нас. Теперь, как это сделать…

Зинуле Пётр сказал: — Если хотите, чтобы бомба взорвалась, никому не рассказывайте, как она устроена. Доложите на совещании у главного инженера и пусть кусают локти.

Утром Зинуле готовили шлифы, вечером, в пустой микроскопной, она просматривала их и фотографировала характерные участки. Утром следующего дня приносили новые образцы, и колесо крутилось без остановки. Пётр хорошо его смазал: где убеждениями, а где и спиртом — безотказным двигателем прогресса. Как только начали смотреть образцы, пропущенные через печь, стало ясно, что колесо крутилось не напрасно. Границы зёрен в образцах, вырезанных из центральной зоны слитка, были оплавлены, температура, определённая по сравнению с эталонами, превышала допустимую.