Я впервые попал на защиту диссертации. Всё шло строго по регламенту. Пётр уверенно отвечал на вопросы — он знал своё дело. Оппоненты сошлись во мнении, что, несмотря на указанные недостатки, диссертант заслуживает… Перешли к выступлениям. Молодой доцент заявил, что не видит научной новизны. Возможно, найдено решение актуальной практической задачи, но общее решение для задач этого класса не предложено. Шеф пошептался с представительным мужчиной, сидевшим рядом с ним, и тот взял слово.

— В ход пошли орудия главного калибра, — сказал мой сосед справа.

— Кто это? — спросил я.

— Директор НИИ, приглашенный член Совета.

Тем временем представительный мужчина облокотился о кафедру и заговорил: — Начну с того, чем закончил предыдущий выступающий. Опущу только «возможно». Решена важная практическая задача, — сказал он, педалируя «решена». — Я не считал, сколько в диссертации известных формул и сколько новых. Скорее всего, столько, сколько нужно. Позволю себе напомнить известное правило: работая над решением задачи, всегда полезно знать ответ. Теперь, когда известно, как это делается, можно взяться и за общее решение задач этого класса, но это уже другая работа и другая диссертация.

Проголосовали двенадцать — за и один — против.

— Идеальный расклад, — сказал сосед слева.

— Доволен? — спросил я Петра.

— Скорей бы уже всё закончилось. Ещё банкет и всё!

После банкета мы вернулись в гостиницу.

— Полчасика отдохну и пойду, — сказал Пётр, — а ты ложись и спи до утра.

— Двенадцатый час. Куда ты, на ночь глядя?

— Не догадываешься?

— Женщина?

— Врач. Дежурит сегодня ночью. Поеду в больницу.

— Утром я двинусь в обратный путь.

— Езжай. Я ещё задержусь на пару дней. Спасибо, что приехал.

Мы пожали руки, и Пётр ушёл, оставив меня с догадками об этой врачихе, с которой мой друг собрался просидеть ночь в приёмном покое. Почему-то именно так я представлял себе их встречу.

Пётр разбудил дремавшего водителя такси, устроился на заднем сиденье и закрыл глаза. Последнее время стоило ему закрыть глаза, тотчас всплывало её лицо в оправе волос, бездонные глаза и это особенное выражение лица, как у лосёнка, встреченного на лыжне. Кроме лица, он ничего не запомнил и никогда не представлял её иначе.

Санитарка из приёмного покоя после недолгих уговоров согласилась разыскать Ирину. Вернулась, дала ему халат и проводила в отделение.

— Вам негде ночевать? — спросила Ирина.

Пётр посмотрел на часы. — Теперь уже вчера я защитил диссертацию.

— Так вы за этим сюда ездили?

— Сперва за этим, потом вас встретил…

— Пойдёмте, сядем. У меня есть растворимый кофе. Тяжёлых больных нет, так что у нас будет время.

«У нас», — повторил Пётр, улыбнулся и пошёл следом.

В субботу Ирина сказала Петру: — Я знаю, кто поможет вам убедить Татьяну Михайловну. Приходите завтра к обеду. Я приглашу друзей: он врач, жена — архитектор. Отметим ваш успех, и с друзьями моими познакомитесь.

— Можно поучаствовать? Мне нравится готовить, и побудем вместе. Если это смотрины, я должен предстать в выгодном свете.

— Хорошо. Вы будете готовить своё блюдо, а я — своё.

— Подаю заявку на борщ. У вас есть большая кастрюля? Придете с работы, разогреете и меня вспомните.

— Я и так вспоминаю. С перепиской вы хитро придумали.

— И я маюсь тем же. Закрою глаза и начинается…

Ирина жила в трёхкомнатной кооперативной квартире, построенной родителями для себя. Они уже достигли пенсионного возраста, но никак не могли решиться поставить точку и покинуть зону вечной мерзлоты.

Друзья вели себя просто. Борис сразу сообщил: — С аэропортом ничего не выйдет. Прохиндеи, ханурики! Пол месячной зарплаты отдал, а выехать не смог. Заводится, а с места не трогается.

— Муж мой, говорят, хороший хирург, но в машинах ни бум-бум, — сказала Людмила.

— Сцепление проверили? — спросил Пётр.

— Кто? Я или они? Откуда я знаю. Меня там не было.

— Гараж далеко?

— Не очень. На такси минут десять.

— Если дамы не против, можно съездить.

— Валяйте, может, повезёт с такси, — сказала Людмила.

Когда мужчины ушли, Людмила спросила: — Он тебе нравится?

— Нравится.

— Как он держится с тобой?

— Сдержанно.