Оставались ещё лыжи, но Лизавета беззаботно махнула рукой:

— Снег не скоро ещё, времени навалом.

Она дала Витьке двадцать рублей и наказала завтра же купить всё необходимое.

Обретя занятие, Лизавета повеселела. Она вставала рано, готовила Витьке завтрак и ждала в прихожей, когда, хлопнув дверью, Светка уйдёт на работу. Ей выдали запасные ключи и Лизавета, выждав для приличия минуты три, устремлялась к Алевтине. Вечером она восхищённо рассказывала Витьке:

— Вот это руководитель, так руководитель: ты бы только слышал, как она их по телефону песочит! Не приведи господь иметь такого начальника, — закончила она свой рассказ.

Работала Алевтина директором столовой и считалась лучшим директором района.

Через неделю Лизавета озабоченно сказала Витьке:

— Зайди к Алевтине, дело у неё к тебе какое-то.

Алевтина сидела на диване и попеременно баюкала то руку, то ногу. Светка смотрела телевизор. Алевтина попросила Витьку слазить на антресоли. Он взял табуретку, но росточка не хватило, и Светка тяжело поднялась с кресла:

— Пусти, уж, — и, опираясь на Витьку, она с трудом взгромоздилась на его место.

— Держи крепче, а то свержусь, так от тебя мокрое место останется.

Это было правдой — Светка весила килограмм девяносто. Она вытащила два совершенно новых лыжных ботинка, бросила их на пол и соскочила с табуретки так «легко», что во всём подъезде задребезжала посуда.

— Пойди на балкон, — командовала Алевтина, — там, на гвозде лыжи висят.

Витька принёс.

— Пользуйся. Кататься-то умеешь?

Витька стал отказываться, но Светка засмеялась:

— Забирай эту дрянь, она меня чуть жизни не лишила. Меня ведь, как и тебя, на первом курсе запугали этими лыжами, а я на них в жизни не стояла. Купили мы этот комплект, так я на первом же занятии так позвоночником хряснулась, что до самого лета в корсете бегала. Ох уж наша физкультурша перепугалась, что я на неё нажалуюсь — всё в глазки заглядывала и зачёты поставила автоматом, — злорадно закончила она свой рассказ.

— Ты ботинки-то примерь, может и не подойдут ещё.

Ботинки были великоваты — Светка и на первом курсе была девушкой крупной.

Витька стоял красный от смущения, но Алевтина, словно не замечая этого, продолжала:

— Я тебя не для этого позвала, дело есть. Ты ведь в электричестве смыслишь? — Витька кивнул. — Тут вот какое дело: ноябрьские скоро, а у меня витрина в столовой двадцать квадратных метров, её к празднику оформить надо. Художник у меня есть и электрик был из ЖЭКа, но он, пьяница чёртов, подвёл меня на майские: я ему накупила по списку проводов да лампочек, а он запил, гад такой, и ничего не сделал, а ведь знал, зараза, что конкурс идёт на лучшую витрину. Ты как, не возьмёшься помочь? За деньги, естественно.

— Какие деньги, — завозмущался Витька, — я вам даром всё сделаю.

— Не тарахти, — остановила его Алевтина, — на оформление государством деньги отпущены. Мы с тобой официальный договор заключим, как положено. Я распоряжусь, тебе мой зам всё что нужно сюда привезёт, если чего не хватит, скажешь, докупим. В столовой этим заниматься негде, да и чистота там у меня стерильная, сам понимаешь. И, самое главное, до третьего числа всё должно висеть и работать.

На следующий день первой пары у Витьки не было, и он с утра зашел к Алевтине. Он рассказал, что хотел бы докупить, потом засомневался, что её зам найдёт именно то, что ему нужно, и Алевтина по телефону приказала заму повозить Витьку по магазинам. В условленное время зам прикатил на своей «копейке» прямо в институт, и они до вечера мотались по Москве.

Всё свободное время, захватывая и полночи, Витька проводил с паяльником в руках и вечером первого пошел за Алевтиной. Она хоть и хромала, но назавтра собиралась в свою столовую. Прихватив с собой вернувшуюся с работы Светку, они вчетвером зашли в тёмную квартиру. Оставив их стоять на пороге, Витька проскользнул в комнату и щелкнул тумблером. Пустая стена над его диваном покрылась разноцветными пятнами. Витька щёлкнул вторым тумблером и из центра стены полыхнуло огнём. Светящиеся точки разбежались, преследуя друг друга, потом полетели друг другу навстречу, столкнулись, рассыпались на множество осколков и снова помчались в разные стороны.

— Ну, Витька, ты даёшь! — восхищённо ахнула Светка, — Ну ты мастер!

Алевтина ничего не сказала, но крепко обняла Витьку и поцеловала в лоб.

На следующий день Витька развесил своё великолепие в витрине и щёлкнул тумблерами. Втроём, с Алевтиной и художником, они стояли на тёмной улице, любуясь плодами рук своих.

— Знаете, Алевтина Ивановна, — сказал вдруг художник, — я, пожалуй, за ночь переделаю художественную часть композиции, Не соответствует, — уточнил он и ушёл.

— Да, утёрла ты мне нос, Алевтинушка, — раздался сзади мужской голос, по всем статьям утёрла.

— А я предупреждала тебя, Михалыч, что за майское поражение отомщу, — не оборачиваясь хохотнула Алевтина.

— Это кто ж тебе такую красотищу сработал? Дала б адресок.

— Мастеров знать надо, Михалыч. Ну уж бог с тобой, дам. Знакомься. Виктор Петрович.

Михалыч с недоверием оглядел Витьку, но поняв, что Алевтина не шутит, спросил:

— А мне что-нибудь подобное сработать сможешь?

— Кому? — не понял Витька.

— Да вон, — Михалыч указал на соседний дом, где располагался магазин электротоваров.