Мика закрыл глаза, и я наблюдала, как он вытянул руку к своей промежности, открывая свое возбуждение. Он сделал шаг вперед, затем еще один, пока его колени не оказались на матрасе в конце кровати. Он гладил рукой свой ствол, и из моего желудка поднялась рвота прямо до горла.

Нет... пожалуйста, Господь, спаси меня... умоляю, избавь меня от гнева Мики.

— Я научился касаться себя, представляя тебя. Научился достигать удовольствия, чтобы быть ближе к Богу... благодаря этим красивым глазам и пухлым губам.

Ладони Мики коснулись матраса, последовав за коленями. Мне было некуда отодвинуться, я была в ловушке. Страх держал меня узницей на кровати.

Но затем его глаза блеснули чем-то еще, что я не могла расшифровать.

— Дьявол в тебе говорил с моей невинной и набожной душой. И своим прекрасным лицом ты заманила меня. Из-за тебя я согрешил! Я был соблазнен и слаб!

Мика сильнее сжимал свой ствол, его дыхание участилось, а на груди появился пот. Отпустив свою хватку на мгновение, он пополз вперед, вынудив меня лечь на спину, пока не навис надо мной, снова схватив свой пенис.

— После того как мой отец поймал нас, тебя забрали, из-за твоего колдовства. А я был наказан за то, что не сопротивлялся. Ты искушала моего отца, и он победил. Но не я. Я поддался тебе. Злу. Блуднице Ада.

Я не могла говорить, не в состоянии сделать что-то, когда Мика наклонился, его дыхание опаляло мое лицо.

— Меня отвезли на холм вечных мук, руки привязали между двумя деревьями, разорвали мою тунику по центру. Мой отец взял плеть и наградил меня тридцатью девятью ударами, как Иисуса.

— Мне... мне жаль, — прошептала я с ужасом.

Мика остановил свое самоудовлетворение. Пот капал с его щеки.

— Жаль? Я не хочу и не нуждаюсь в твоей жалости, шлюха. С каждым ударом плетью я избавлялся от твоих чар над своим разумом. С каждым вдохом боли я обещал Господу, что никогда не паду снова. Я запечатлел каждый удар в воспоминании и пообещал себе, что если Господь сочтет нужным снова поставить меня на твой испорченный путь, я стану солдатом Христа и избавлю твою душу от Сатаны.

Я закричала, когда брат Мика начал поднимать мое длинное платье. Его пальцы не остановились, пока прокладывали дорожку по моему бедру, пока не зацепили мое нижнее белье, и Мика стянул его по моим ногам, отбросив на пол.

— Поднимайся, — приказал Мика.

Я сделала, как приказано. Мне не была чужда данная ситуация. В действительности, я переживала подобное тысячу раз с братом Ноем.

Стоя на шатающихся ногах, я покорно склонила голову.

— Сними платье.

Дрожа, я подняла руки и расстегнула молнию, мое серое платье упало на пол.

Я была голой.

Я была обнаженной.

Я вернулась.

Пошелестев простыней, Мика встал передо мной, наклонив голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Посмотри на меня, Далила. — Так же естественно, как сделать вдох, я повиновалась.

Мика провел рукой по моим волосам, затем сказал слова, слишком знакомые для меня:

— Я возьму тебя, Далила. Очищу тебя своим семенем. И ты не должна сопротивляться этому. Сопротивление только отсрочит твое спасение. Ты хочешь быть свободной? Ты хочешь быть с Господом, когда настанет судный день?

Мой разум наводнили воспоминания о том, как я была ребенком и те же самые слова исходили из уст брата Ноя. Я оцепенела.

Я снова стала той восьмилетней девочкой. Снова была одинокой потерянной душой.

Кивнув, мне пришлось сказать:

— Да, сэр, это моя самая большая мечта. — Я помнила это наизусть.

— Тогда не сопротивляйся, — приказал брат Мика. — У меня есть сила, чтобы спасти тебя. Я благословлен Богом, и смогу принести тебя в его объятия.

Брат Мика сдвинулся в сторону и показал на кровать. Я сделала три шага, встала на колени, прижала лоб к матрасу и сцепила руки за спиной.

Когда матрас прогнулся, брат Мика расположился у моего центра и начал толкать свой ствол в меня. Я закрыла глаза и представляла единственного мужчину, которого любила. Мужчину, который никогда не взял бы меня подобным образом. Он осуждал тех, кто так делал. Этот мужчина занимался со мной любовью...

— Детка, послушай меня и послушай внимательно.

Я всхлипнула и подарила ему свое внимание.

Его голос смягчился, и он заправил волосы мне за ухо своими пальцами, пока его светлые волосы щекотали кожу моей груди.