– Она не разбирается в этом. А разве это имеет значение, Славик?

Ого! Имеет значение? Да только это и может иметь значение. Нет, ну нельзя же быть таким слепцом, чтобы не заметить изменений в собственной супруге. Плачет без причины, капризничает, скрывает что-то. А что? Беременность возможную? А почему скрывает? Уж не потому ли, что муж к этому не имеет никакого отношения, а?

Вполне возможно, вполне возможно.

– Говоришь, что собак выпускала домработница?

– Да, она. – Сетин сморщился, пережевывая лимонную дольку. – Сказала, что выпустила, заперла дом и легла спать. Лерка к тому моменту уже была в кровати.

– А когда ты пришел, собаки были в вольере, так?

– Точно так.

– Кто их загнал? Твоя жена?

– Нет! Она не могла! Она их как огня боится. Даже к вольеру не подходит близко! – возмутился, вступаясь за жену, Сетин.

– Тогда кто? Кто их загнал? Если этого не делали твоя домработница, ты и твоя жена, тогда кто это сделал, Виталик?

– Ума не приложу! – воскликнул тот, снова себе наливая.

– А я вот догадываюсь, кто это мог сделать, дорогой мой друг. – Сомов вдруг разозлился на бывшего одноклассника, да так, что желваки заходили.

Что, в самом деле ваньку перед ним валяет, а?! Убитого горем мужа из себя корчит! Пьет тут. Все же проще простого!

Чего-то не поделил со своей женой Сетин, или слезам ее разозлился, или тест оказался положительным, да он к этому никакого отношения не имеет, ударил ее и зашиб насмерть по неосторожности. Под покровом ночи вывез подальше за город, завалил в какой-нибудь ямке ветками, вернулся и давай сценарий с домработницей придумывать. Додумались до того, что ему вот позвонили и вызвали, предложив искать беглянку. А ее уж черви грызть начали.

– И кто же это мог сделать? – Сетин неприятно прищурился, щелкнул пальцами по рюмке, свалил ее на скатерть, но даже бровью не повел, запачкав скатерть остатками коньяка. – Ты на кого намекаешь, дружище?

– А ни на кого. Тебе лучше знать, кто в твой дом вхож настолько, что с собачками стал дружен. Это же кто-то свой, Виталик, кто-то свой собак загнал, а потом жену твою отсюда вывез.

– Вывез?! – дернул шеей Виталик и с сипом повторил: – Вывез?! Почему вывез?! Может, она сама пошла?!

– Может, пошла, может, понесли. Может, дышала в тот момент, а может, уже и нет. Может, друг твой какой-нибудь на твое добро – в смысле жену – позарился. А может, сам ты ее того… угомонил.

– Дурак ты, Сомов, – как-то вдруг сразу успокоился Виталий, поставил рюмку на место и ладонью начал заглаживать коньячное пятно. – Друзей у меня нет и быть не может. Есть партнеры по бизнесу, знакомые по спортивному залу и корту, и дома у меня бывали, но к собакам я их близко не подпускал. И к собакам и… к жене. Знаешь, мне ведь хватило на всю жизнь роли рогоносца.

– То есть? – Сомов удивленно поднял брови, будто не слыхал историю про одну из жен этого красавчика.

– Машка – моя вторая жена – спуталась за моей спиной с шофером, долго крутила, овца, пока Оксана Петровна не осмелилась мне намекнуть.

– Про Валерию твоя Оксана Петровна ничего такого не намекала?

Сомов впился взглядом в Сетина.

Домработница – фрукт еще тот. Раз дошла умом мусор проверять, то могла и разговоры их подслушивать. А раз подслушивала, то могла и сведениями быть богата.

– Про Валерку? Она? Нет, никогда. Так забухтит, забухтит, могла, мол, от безделья и грядок каких-нибудь наделать. И в цветнике бардак. Но чтобы намек про измену!.. Нет, никогда!!!

И опять Сомову сделалось скучно и противно.

Нет! Никогда! Ах ты самоуверенный индюк! Считаешь себя лучше всех, да? Думаешь, раз Машка твоя с шофером спуталась, то следующая никогда такого не позволит себе?

Ах да! Ты же уволил весь персонал. У тебя теперь ни садовника, ни водителя у жены нет. И бассейн наверняка специальная фирма чистить приезжает по вызову. И со всех сторон ты себя обезопасил. А вот про то, что жена тест на беременность сделать успела перед тем, как исчезнуть, ничего ты, господин неотразимый, не знаешь! Скрыла она от тебя это. И посему выходит…

– Слышь, Сом, я примерно предполагаю, в каком направлении сейчас движутся твои мысли. – Сетин набычился, рассматривая гостя исподлобья, коньяк отодвинул подальше, напился, стало быть. – Не смей, слышишь! Не смей о ней так думать! Она не такая, как эти мои были – куклы! Она порядочный и честный человек. Может, я мало внимания ей уделял. Не стану спорить! Но я никогда не подозревал ее ни в чем, не обижал ее и никогда не тронул и пальцем. Поэтому я снова говорю тебе, я ее не убивал! И верю совершенно точно, что она мне не изменяла! Ищи где-то еще!