– Куда уж серьёзней. Эль, я до этого никогда не влюблялась. Вот так, чтобы сердце болело от невозможности увидеть. Чтобы при воспоминании о взгляде коленки подгибались. А он… цветок мне подарил, – она отняла руки от лица и потянулась за потрёпанным томиком, лежащим на столе. Открыла посередине и показала мне засохшую ромашку. – Потом сказал, что утром придёт и домой проводит после дежурства и аппарировал. А я отпросилась у девчонок пораньше на три часа и сразу сюда, к маме. Раз имя узнали, могли и квартиру обнаружить.

– Когда это было?

– Да позавчера.

– И ты после этого на работу собиралась? – поразилась я.

– Дура, да? Хотела хоть глазком увидеть. Вдруг бы опять пришёл.

– Точно дура, – вздохнула я. – Хотя не мне осуждать.

– Знаешь, Эль, такое чувство? Когда смотришь в глаза и тонешь в них. И наплевать на всё.

– Тебе замуж всё равно нельзя, пока жив Тёмный Лорд. И вдруг он теперь по цветку этому найдёт тебя?

– Не найдёт. Я брата попросила его проверить первым делом. Хотя и сама догадывалась, что это просто цветок.

– А Джеф не заинтересовался, откуда он?

– Не. Наверняка подумал, что от Джея Ли. Даже не спросил. Слушай, не говори никому, и так брат психует, – Элен осторожно закрыла томик и убрала его на полку. – Переживу. И ты права, замуж нельзя, на работу нельзя и с квартиркой тоже придётся распрощаться, и вообще он мерзавец и приспешник Тёмного Лорда. Пошли завтракать, а? И не бойся, я теперь сама боюсь, и с придурком этим встречаться не собираюсь.

Я очень надеялась, что Элен Дарси говорит правду, но уверенности не было. И что мне делать было? Сказать Джефу про Долохова – предательство по отношению к Элен. А не сказать?

Домой мы прибыли к ужину. Миссис Марчбэнкс нас всех очаровала. Она знала столько историй, с таким юмором рассказывала, что смеялся даже Джеф, которого я не считала смешливым человеком. Даже жалко было расставаться со всеми.

– Дом, милый дом, – сказала я, заходя в гостиную.

Данко сразу стал суетиться на кухне, Тоби ушёл в кабинет, что-то написать, а я спустилась в лабораторию, проверить свою зельеварскую почту.

От С.Д. Рокка было два письма. В одном он спрашивал, возьмусь ли я изготовить сложное противоядие. Во втором с сожалением сообщал, что заказ отозвали, так как я не ответила вовремя, а противоядие нужно было срочно. И я поняла две вещи. Первое – кто был одним из тех двоих, к кому обратился Сметвик. А второе – что эта почта очень ненадёжна. Я запросто могу упустить важный заказ. А проверять каждые пять минут точно не намерена.

Что-то меня потянуло в другую часть подвала. И я с удивлением увидела, что посох гоблинов, стоящий в пустом помещении, светится зелёным светом.

Пришлось звать Тоби. Сама подходить побоялась. Муж полюбовался издали, и подошёл, хотя я и предлагала вызвать Дарси. Но он отмахнулся:

– Не опасно, Эль.

Что он там делал, я не видела – Тоби всё загородил спиной. Но повернулся с улыбкой и помахал желтоватым свитком.

– Письмецо от гоблинов, – хмыкнул он, подходя.

– Кому?

– Нам обоим. Уложим Северуса спать и прочитаем.

В результате прочли его только перед сном. Закрутились как-то, забыли, а оно так и лежало в спальне на тумбочке.

– Письмо, Тоби!

– Ах да! Ложись, Эль, сейчас и прочитаем. Надеюсь, там не нужен ответ? Я жутко устал.

Я читала вслух.

«Уважаемые миссис и мистер Снейп, банк Гринготтс уведомляет вас о просьбе своего клиента Себастиана Сальваторе Салини встретиться с вами завтра в три часа пополудни, чтобы огласить вам завещание общей родственницы. В случае согласия в указанное время просто дотроньтесь до посоха одновременно. Вы перенесётесь в защищённое место банка. Конфиденциальность гарантируем.

Директор банка Гринготтс, Рагнорк Третий»

Я отложила письмо обратно на тумбочку и повернулась к мужу.

– Тоби, этот Салини – твой родственник?

– Не знаю, – поморщился муж. – Девичья фамилия моей бабки – Салини. Я однажды встречался со своим кузеном, он мелким гостил у бабушки одно лето, и вдруг написал мне спустя много лет. Приглашал провести выходные на природе в охотничьем домике. Но эта была единственная встреча, больше он не писал, а я просто не знал его адреса.

– И как его звали?

– Грэм, Грэм Салини. Чёрт! Точно, ты же там была… то есть не ты. Эйлин там была. Грэм влюбился, с ума сходил по своему куратору… химии что ли. А ведь он, наверное, был волшебником. И так назвал зельеваренье.

– Кузен был влюблён в куратора? – поразилась я. – А как ты понял, что он волшебник?

Тоби криво улыбнулся и притянул меня поближе:

– Палочку у него видел. Он ещё расхохотался и сказал, что она волшебная. А я дурак, думал, что он шутит. Вполне в его духе было.

– Расскажи, в кого он был влюблён. Ну, пожалуйста! И вообще, что там… Эйлин делала.