Вот и иду я за подругами, вздрагивая от каждого шороха – вокруг непроглядная тьма и какие-то то ли кусты, то ли тени нехороших существ. И взгляд чужой чудится со спины, ощущаясь холодком между лопаток. Скорей бы домой!

Один синенький цветок я всё же нашла. Очень обрадовалась, показала Поппи. А та протянула мне с усмешкой целую охапку, да показала уже сплетённый венок.

– Подожди, – попросила я и, остановившись, стала быстро сплетать свой венок. В детстве-то умела, а тут всё позабылось, получалось кривовато и странно. Но к середине плетения наловчилась, получалось здорово. Даже вспомнила, как закреплять. Полюбовалась в свете луны – здесь, на полянке, она пробилась своими лучами. И развернулась к Поппи, чтобы оценила, как смотрится у меня на голове.

А нет рядом Поппи, и вообще никого.

Бросилась догонять, не могли же далеко уйти, но чем дальше, тем меньше надежды найти, а кричать вообще страшно. Мало ли кто тут водится. Сердце билось в груди набатом. Ступни я уже окончательно изранила о корни деревьев и всякие сучки, но это было меньшее из моих несчастий.

И где девчонок искать? Самое разумное – вернуться к нашему костру. Но пройдя несколько шагов в обратном направлении, поняла, что даже не представляю, в какой стороне река. И как мы вообще попали в эту глухую чащу. Деревья вокруг казались исполинскими, в три обхвата кругом, кусты все колючие, и стоят сплошняком – не продраться. Тропинка исчезла.

И слышатся какие-то смутные голоса, но не просто разговор, а то ли пение, то ли бормотание складное такое. Жуть, одним словом.

И мысли в голове мечутся о том, что вот, бросили меня тут одну. Хотя вряд ли нарочно. Видимо, Поппи просто не поняла меня, да и не заметила, как я отстала. И что теперь? Может, они уже ищут меня, только я давно ушла с той тропинки.

Нет, надо как-то выбираться! Стоять и дрожать, когда тени вокруг словно надвигаются на тебя со всех сторон, просто невыносимо. Но как? Как выбраться, когда ни тропинки, ни просвета в кустах нет? И стою я на маленькой полянке, абсолютно закрытой со всех сторон. И как попала сюда, не понимаю!

Ноги наступили на что-то мягкое и упругое, и я отпрыгнула назад, дрожа от страха и омерзения. Взмахнула рукой, ощутив резкую боль, посмотрела – распорола ладонь какой-то веткой, капли крови быстро бежали из раны, наполняя ладошку. Глянула на то место, вытянув вперёд палочку с огоньком – ничего такого, просто старая ветка, покрытая мхом.

Надо как-то рану залечить. Подорожник бы найти. Но откуда он тут, никаких дорожек не видно. Тем не менее, нагнулась, сорвала какой-то лист, стёрла им кровь, отбросив подальше. Другим прижала рану, надеясь хоть так остановить кровь. Огляделась в поисках – чем бы примотать.

А рядом… Я не верила своим глазам. Рядом рос папоротник – всюду, куда ни кинь взгляд. Разлапистые кустики с широкими зубчатыми листочками. Сглотнула, вздрогнув, боясь поднять взгляд. Справа что-то треснуло, зашевелились какие-то тени, почудилась угроза.

Взгляд метался по папоротнику, скользя от одного куста к другому, словно в этом было моё спасение. И вдруг меня просто окатило волной счастья. Нашла! Нереально нежный цветок, на тонкой ножке, вытягивался из одного куста в двух шагах от меня. Бордовые лепестки словно светились сами, а корешки не уходили в землю, а оплетали ножки папоротника. Я бросилась к цветку, доставая из кармана заготовленную склянку и совсем позабыв о ране. Увеличить заклинанием, осторожно освободить цветок, стараясь не повредить сеточку корней, поместить в банку с широким горлом и загодя набранной в неё очищенной водой – всё это не заняло и минуты. Теперь уменьшить и заткнуть пробкой. А вот спрятать в карман не успела.

Тени выступили на поляну, надвигаясь. Не смотреть! А то сойду с ума. Словно защищаясь, выставила флакон с цветком перед собой. Он светился, как маленькая лампа. Тени отшатнулись – это я видела сквозь ресницы, почудился смутный ропот.

Я стала медленно отступать назад, боясь развернуться к ним спиной. Ожидала, что вот-вот наткнусь на дерево, или кусты – оглянуться сил не было – и деваться от этого непонятно чего будет некуда. Но продолжала идти, а цветок светился в моих вытянутых руках. Тени двигались следом, но приблизиться не старались. Я ускорила шаги, по-прежнему пятясь спиной. Препятствий всё не было, и я тихо радовалась хоть такой удачи.

В какой момент тени исчезли, я не поняла, но очень устала. Мне казалось, что шла я, пятясь не меньше часа, и чуть больше вечности. Руки, держащие склянку, затекли.

Убедившись, что ощущение угрозы от всякой нечисти исчезло, а в просветы между деревьев виднеется река, я без сил опустилась на поваленный ствол, сунув в карман драгоценную склянку. Передохну чуть-чуть – и выйду к реке. А там уже разберусь, куда идти.

Передохнула буквально минутку, хотя и показалось, что успела задремать. Встала, и бодро зашагала к реке, стараясь не обращать внимания на саднившие ступни. Даже представлять не хотелось, в каком они состоянии. Но смочить в воде нужно, и ранку на ладони обработать. Лист какого-то растения пристал к ней намертво.

Спуститься к реке оказалось не так просто, то болотце впереди, то кусты непролазные. Наконец, нашла тропку, дошла до небольшой полянки и уселась на край высокого берега, опуская в воду горящие ноги. Помня о водящихся внутри тварях, долго держать не стала, поболтала немного, смывая грязь и усталость, и выбралась на полянку. О руке вот забыла, и совсем уже собралась вернуться к воде, когда кто-то обхватил сзади с весёлым возгласом на английском:

– Попалась, красавица!

Парень был силён и слегка пьян, запах ни с чем не спутаешь. А может, и не слегка. Вырваться никак не удавалось, и это беспокоило больше, чем рука наглеца, шарившая по груди.