— Макс, — раздался от двери голос Дориана и мутант быстрым шагом пересек зал, оказываясь перед Максвеллом, —я думаю, тренировка окончена, любимый, — произнес он, легонько прикасаясь к губам парня, успокаивая, хотя в руку его он вцепился так, что казалось еще чуть-чуть и кости хрустнут, — мы уходим.

Дори буквально утащил Макса в сторону комнаты, дав ему только накинуть и застегнуть рубашку, чтобы Дейк перестал пожирать взглядом тело его соула.

А втащив Макса в комнату, Дориан мгновенно щелкнул замком и прижал парня к стене.

— Мой, — буквально прорычал Дориан, вжимая Макса в стену, покрывая его шею не поцелуями, а укусами, прихватывая нежную кожу зубами, рванул рубашку на Максвелле и без сожаления ее отбросил, — ты только мой, Макс, мой, — шипел парень, впиваясь в губы требовательно, страстно, ощущая привкус крови своего возлюбленного, руками рванул ремень, резким движением скидывая джинсы вместе с нижним бельем, стремительно сбросил одежду и с себя, и вновь вжался всем телом в любимого, его руки скользили по телу, слегка царапая ногтями, вжимая Макса все сильнее в стену, — ты только мой. Ты всегда будешь моим, — повторял парень, прикусывая соски, немного грубо лаская парня, — слышишь, Максвелл, никто не смеет трогать тебя кроме меня. Ты никогда, никогда не будешь принадлежать никому кроме меня. Ты — мой. Мой навсегда, — губы и зубы Дориана оставляли отметины по всему телу Тревелиана, — скажи, что ты хочешь этого? Что ты хочешь быть моим, принадлежать мне целиком и полностью. Скажи, Макс. Мой Макс, — продолжал говорить Дориан, а его руки со всей силы впились в бедра Максвелла, притягивая парня, как можно ближе, чтоб Макс полностью мог ощутить как сильно желает его соул.

Макс от самого зала притихший, позволяющий делать Дориану, что он хочет, до этого момента, словно бы очнулся от наваждения, в которое впал, увидев Дориана и осознав, что «милая» сценка, что увидел любимый, была не из самых приятных. Но сейчас, видя, ощущая, чувствуя такого распаленного, удивительного, даже в чем-то злого Дориана, он был ошарашен и восхищен. Черт, в Дориане скрывалось так много и так мало, оказывается, он видел еще. А еще, он возбудился так быстро и так сразу, как только Дориан стащил с него рубашку таким офигительно резким маневром. Поэтому он сперва поцеловал парня таким же жадным поцелуем в губы, а потом принялся покрывать поцелуями шею и плечи, шепча при этом: — да, мой родной, только твой, только для тебя, полностью твой…

Но Дориан был настроен решительно, прихватил волосы Макса, откидывая его голову назад и снова впиваясь губами в нежную кожу шеи, оставляя отметины на шее, словно помечая своего любимого. Второй рукой ласкал Макса, слегка проходился по стволу, сжимал яички, вцеплялся в ягодицу, притягивая ближе, потираясь своим членом о член парня.

— Никому тебя не отдам, — шипел он, — никому не позволю к тебе прикасаться, — Дориан целовал грудь Макса, словно безумный, пытаясь покрыть поцелуями каждый миллиметр кожи. Целовал, впивался зубами и губами, — только я имею право целовать тебя, только я могу слышать твои стоны. Ты же будешь стонать для меня, Макс? — Дориан прикусил мочку уха парня, — мой Макс. Ты же все для меня сделаешь? — спросил Дориан, глядя в глаза парню и за руку таща его в сторону кровати.

Макс испытывал двойственные чувства и раздирался противоречивыми желаниями. Он понимал какой-то еще рациональной частью мозга, что Дориан не в себе, что может стоит успокоить любимого и остановить безумие, но другая часть мозга вопила, что только сбросив энергию, выплеснув наружу все переживания, Дориану станет легче. Тогда Макс решил просто выключить мозг и отдаться в руки любимого. Походу именно этого соул и ждал. — Я весь только для тебя, любимый. Мое тело, моя душа, мое сердце — все твое. Бери родной. Все отдам тебе, все для тебя сделаю, — проговорил Макс, подчиняясь.

Дориан толкнул Макса на кровать, опускаясь рядом и сразу впиваясь в губы поцелуем, буквально вторгаясь в его рот, изучая, лаская, а руки продолжали скользить по телу Тревелиана, пальцы прихватывали кожу. Дори скользнул рукой за смазкой, а его губы уже вновь вернулись на шею Максвелла. Он терся своим членом о член своего любимого, прижимался, притирался всем телом. Выдавил смазку, скользнул одним пальцем внутрь, начиная подготавливать Макса чересчур быстро и несдержанно, но не мог притормозить себя. Обнимающий парня Дейк снова всплывал в сознании, доводя до бешенства.

— Мой, — снова прорычал он, добавляя второй и третий палец, старясь нащупать ту самую точку, стараясь проникнуть глубже, хотел слышать, как Макс будет стонать.

Макс мгновенно забывший обо всем на свете, лишь крепко прижимал к себе Дориана, отвечал на его агрессивные поцелуи, теряя голову от страсти и ярости, которыми полыхал соул. Он стонал ему прямо в губы, больно впиваясь в кожу и прижимая к себе все сильнее и сильнее, чувствовал его пальцы внутри себя, и шептал: — Давай же, возьми меня, давай, Дори, хочу тебя внутри, тебя, а не твои пальцы.

— А мне кажется, что ты не достаточно сильно хочешь, Макс, — прошептал Дориан, проникая пальцами глубже, увеличивая темп, языком вылизывая шею, — насколько сильно ты хочешь меня, Макс? — шептал он, покрывая шею поцелуями, работая внутри Макса пальцами все быстрее и быстрее, — скажи, насколько сильно я свожу тебя с ума? — Дориан вовсе не собирался останавливаться, пытаясь пальцами проникнуть еще глубже, не прекращая их движение ни на секунду.

— Дори, — простонал Макс, впиваясь пальцами в плечи любимого, — ты же не был раньше таким жестоким со мной, прошу тебя, мой Дориан, будь во мне, возьми меня, — он метался по кровати и, отвечая темпу, который задал Дор, бездумно вскидывал бедра, пытаясь насадиться на пальцы соула еще сильнее, еще глубже, — Дориии, я весь горю, ты самый бесподобный, самый страстный, самый красивый… возьми меня уже, чтоб быть вместе, чтоб быть единым целым.