— Нам надо все равно попытаться его вытащить? — угадал Дориан

— Это самоубийство, но я готов умереть рядом с тобой, — усмехнулся грустно Макс.

— Это будет весело, — подмигнул ему Дориан, — приключения — всегда весело.

Макс перехватил сабли поудобнее и они вместе рванули в коридор, но тут же чуть не свалились от ветра, поднятого мощными крыльями Бальтазара, который вылетев из бокового коридора, приземлился рядом, отпуская Логана.

— Собирались вызволять Дейка? — усмехнулся Бальт, доставая меч. — Без нас?

— Но… — начал Макс удивленно и тут между ними просвистела стрела, Бальт как раз чудом успел сложить крылья. Стрела убила наповал демона, что подбирался к ним, пока они были заняты разговором.

— Алек, — укоризненно повернулся к лучнику за их спинами Бальт, — ты чуть не попал в крыло, а я вчера два часа вычищал кровь из перьев.

— Не попал же, — усмехнулся парень, подходя к ним вместе с Магнусом.

— Ну что? — усмехнулся Бейн. — Спасем парня?

— Только мы можем Дейка бить, демонам не положено, — фыркнул Бальт, уже все были в курсе домогательств Дейка к Максу.

— Еще немного потрепаетесь и спасать будет некого, — заметил Росомаха.

— Вперед, — кивнул Магнус.

***

— Мы живы, — усмехнулся Максвелл, заходя с Дорианом в их комнату.

— Я, кстати, заметил, как Дейк прижимался к тебе, когда ты его тащил, — заметил Дориан, закрывая дверь на ключ.

— Дор, он же был без сознания, — усмехнулся Макс. Ревнивый Дориан был до жути сексуален. Или просто задание было слишком напряженным, но Максвелла заводила даже нотка ревности в голосе любимого.

— А может, он подсознательно прижимался, — Дориан рванул на Максе футболку, раздирая ее на тряпки, — ты только мой! — Он толкнул парня к стене и впился в губы отчаянно-собственническим поцелуем.

Максвелл лишь усмехнулся, крепко прижимая его к себе.

***

Перед тем, как лечь спать, Гаррет вдруг обратился к Андерсу со странно-смущенным выражением лица.

— Андерс… я тут сделал для тебя кое-что, — Гаррет протягивал нечто вроде амулета сплетеного из веревок и кусочков дерева и металла, на длинной цепочке, — это оберег, оберег под названием Око Одина. Защищает от дурного глаза, стрел, плохой магии, ударов ножа и топора… в общем от всего. Я сам его сделал. Для тебя. Возьмёшь? — Гаррет смотрел с отчаянной надеждой.

Андерс слегка улыбнулся, беря амулет из рук Гаррета.

— Возьму, — произнес он, — хотя все это так странно. Я ведь лично знаком с Одином, — сказал он, — нас пару раз отпускали из Ордена, но поскольку у нас своей семьи не было, то мы бывали в гостях либо у Одина, либо у родителей Сэры. Спасибо, Гарр. Я это ценю.

— Ну… я слышал немного, что Один не совсем бог, но… — начал Гаррет немного неловко. Ему было одновременно стыдно и за веру своего народа, и за свою веру. Ведь хоть он и знал, что Один — всего лишь человек, он все равно вечером ему молился, из-за дурацкой привычки и из-за не менее дурацкой мысли, что вдруг не помолится, и что-то произойдет с его соулом или друзьями.

— О, не думай, что я считаю вашу веру смешной или что-то еще. Я бы сказал, что Один уникален, как и Фригге. Два мутанта-ренегера, которые родились в один год, не встретили соулов и теперь бессмертны, — усмехнулся Андерс, — такая история всего одна. До них мутант с такой регенерацией появился за тысячу лет, а после — через двести пятьдесят и в обоих случаях эти мутанты встретили соулов. А это неизбежно смерть, даже регенерация не спасет от судьбы. Кстати, с одним ты знаком. У Логана регенерация равносильна регенерации Одина. Вы, викинги, цените силу, а Один, как и Фригги — великие воины. Легенды. Ведь один родился викингом и, несмотря на то, что он мутант — он стал и воином. Мы, мутанты, больше ценим интеллект, поскольку нас спасают сыворотки, мутагены и прочие вещи, которые создает Хэнк или Чарльз, или кто-то еще. Наш Бог — наука. Но даже я, не верующий, взываю к каким-то силам, когда мне совсем плохо. Просто у твоих есть имя и имя не самое худшее. Один — великий боец, легендарный мутант и просто прекрасный человек. Я лично с Тором не знаком, не срослось, но по словам Локи и он не плохой человек. Все они всегда относились к Локи, как к родному. Они и нас приняли, как своих детей. Один говорит, что это больно знать, что переживешь своего ребенка, но такова его судьба. Локи не знает ничего о своих настоящих родителях, кроме имени отца — Лафей… Поэтому он Лафейсон. Каждому, Гаррет, нужно во что-то верить, иначе можно сойти с ума и никогда не стоит стыдиться своей веры. Как не стоит стыдиться такого, кто ты есть.

— Спасибо, — Хоук с благодарностью глянул на Андерса и добавил смущенно: — только его надо носить, ладно?

— Не переживай, — усмехнулся Андерс, надевая амулет, — я все-таки пока не Магнус и даже не Локи, чтобы верещать, что это не сочетается с цветом одежды или не подходит под цвет моих глаз, и поэтому я могу носить его только тогда, когда он будет сочетаться «с цветовой гаммой моего внешнего облика», — заржал он, передразнивая Бейна.

— Спасибо, я очень рад, — Гаррет мягко улыбнулся и пошел к шкафу, почти незаметным движением касаясь плеча соула в жесте благодарности.

Следующим днем на тренировке Кас заметил амулет на Андерсе и буквально подлетел: — Ух ты! Око Одина! Я читал, я читал о викингах и амулетах.

— Кас, — начал Гаррет, он как-то весь мгновенно взъерошился и заволновался. Но Кастиэль не обратил внимания. Когда он расходился — его было не заткнуть.

— Мужчины-викинги дарят такой амулет своей избраннице, заявляя, что она его суженая перед Небом и Одином на веки вечные и…

— Не только избранницам, — рявкнул в панике Гаррет.

— Не только, — согласился Кас, восхищенно рассматривая амулет, — тем, кто дороже всех на свете. Это невероятно…