— Магнус, позволь мне заглянуть, — к нему подошел Чарльз, — я хочу увидеть все твоими глазами.

— Чарльз, не надо. Этого никому не стоит видеть. Это слишком, — выдохнул мутант.

— Не переживай — я готов, — сказал Чарльз, заныривая в голову Магнуса.

Когда телепатический сеанс связи был закончен, то Ксавьер выглядел не просто бледным, а так, словно он только что умер и восстал из мертвых.

Эрик мгновенно обнял его, прижимая к себе. Алек тоже воспользовался моментом, чтоб обнять Магнуса. В глазах была паника. Он не знал, что видели ребята, но это было явно что-то поистине ужасное. Максвелл прижимал к себе Дориана, который был явно не в себе.

Да и все остальные были напуганы не меньше. Остаток дороги прошел в таком гнетущем молчании, что оно еще больше действовало на нервы. Но никто не мог придумать ничего, чтоб нарушить эту жуткую тишину. Даже Бальтазар, который некоторое время поводил глазами по ребятам, кусая губы, потом просто крепче прижал к себе Логана, который не приходил в себя и стал смотреть в пол.

Когда самолет наконец сел на площадку, Бальтазар был быстр, быстрее всех, он даже протиснулся в полуоткрывающийся люк, оставив на полу шлюза пару перьев из крыльев. Двери в лабораторию он вообще распахнул с ноги, влетая, но в последний момент убрал крылья, опасаясь быть слоном в посудной лавке.

— Хэнк, Лана, — начал он, держа на руках Логана, — полная хе… Логана отравили каким-то ядом. Его брат Виктор. Он без сознания. Часть яда Дориан слил в Гаррета, — выпалил он. Хэнк тут же показал ему, на какой стол положить Логана.

— Я через минуту вернусь, — выпалил он, выбегая из лаборатории и влетая в ангар. Но Гаррету его помощь не понадобилась, он вполне неплохо и сам шел, больше с удовольствием обнимая блондина за плечи, чем опираясь на него. Тогда Бальт вернулся, правда, был остановлен у дверей лаборатории Хэнком.

— Бальтазар, — начал мутант, но Бальт легким движением обошел его, а когда Хнэк повернулся, тот уже сидел у стола, где лежал Логан, держа соула за руку. С таким упрямым выражением лица, что даже Лана заметила, и с интересом посмотрела на Хэнка.

— Либо ты немедленно покинешь мою лабораторию и отправишься отдыхать, поскольку ты нужен нормальным своему соулу, когда он придет в себя, — сказал Хэнк, — либо сиди здесь, но работать я здесь не буду и никому не позволю. Можешь сидеть и смотреть, как твой соул умирает. Выбор за тобой, — сказал Хэнк, — в моей лаборатории никто, кроме меня, не устанавливает правила, — холодно произнес Хэнк и пошел в сторону выхода.

Бальтазар шокировано глянул в сторону Хэнка, Лана же подошла и протянула руку парню.

— Идем, тебе надо отдохнуть. Когда Джей очнется, мы сразу же тебя позовем. Здесь будем с ним мы, идем, — мягко сказала она. Бальт нехотя встал, прижался губами к руке соула, печально глядя на Логана, и поплелся к выходу. Лана лишь молча смотрела ему вслед. Забавно, она впервые увидела Бальта в лет 14, когда на нем уже было шрамов намного больше, чем на других воспитанниках, более старших. Он был злобным, ершистым и серьезным. С ним такой же, как и он, был Зевран. Но за полгода она смогла сдружиться с обоими, тем более, что в больничке — они проводили время достаточно часто. И сейчас она видела, каким стал Бальтазар. Рядом со своим соулом.

— Хэнк, — в лабораторию влетел Дориан, — нужно выделить яд, который в крови Логана — Виктор думает, что он может разорвать соул-связь, — с ходу выпалил он, — нужно создать антидот и у нас есть кровь Вика.

Маккой лишь кивнул, беря шприц из рук парня, а следом мягко улыбнулся появившимся на пороге Чарльзу и Магнусу.

***

Дориан и Макс буквально ввалились в свою комнату, изнемогая от усталости и переживаний и, приняв наскоро душ — провалились в сон, крепко обнявшись. Было ни до разговоров, ни до чего — слишком устали, перенервничали, легли даже без одежды, чтобы просто чувствовать друг друга.

Макс проснулся посреди ночи от того, что Дор вырвался из его объятий и начал метаться по кровати, парень стонал, повторяя лишь одно слово “нет” и вдруг подскочил на кровати, просыпаясь. Максвелл мгновенно заключил его в объятия, прижимая к себе.

— Макс, — выдохнул парень, впиваясь руками в плечи Максвелла, — ты здесь, здесь. Все в порядке, — шептал он, уткнувшись в шею, — я не могу… Это настолько ужасно. Я не боюсь смерти в бою, рядом с тобой, сжимая твою руку. Рядом, вместе, но то, что делают они… Все, что угодно, все. Пусть меня пытают, пусть мучают и бьют, но увидеть, что это делают с тобой. Макс, мой Макс, я не переживу этого. Видеть, как мучают тебя и не иметь возможности даже дотронуться, показать, что я рядом. Я выберу смерть, — шептал он, — лучше умереть. Ты не представляешь, что они делают. Все, что угодно лишь бы не твоя боль, — он впивался ногтями в кожу парня и не осознавал этого, — Макс, пообещай, что если нас схватят, то мы… — он запнулся, а потом взглянул в глаза Максвелла, — если нас схватят, то я хочу умереть, сжимая твою руку. Пообещай, что мы умрем, держась за руки — я выберу смерть. Я не смогу видеть, как мучают тебя. Это не просто боль — это чересчур жестоко.

— Тише, тише, — Макс прижимал его к себе, убаюкивая в крепких объятьях, — любимый, родной мой, я с тобой, я с тобой, — он покрывал лицо Дориана поцелуями, готовый обещать все, что угодно, лишь бы успокоить любимого, и шептал все подряд, лишь бы стереть эту боль с лица, убрать из глаз горечь, — обещаю, обещаю, на все готов, умереть с тобой — я только за, вместе умереть, держась за руку — моя мечта, честно, хочу умереть рядом, обнять тебя и умереть, и все — только вместе. Все на двоих. И смерть на двоих.