Дориан простонал, когда почувствовал палец Максвелла внутри, не было неприятных ощущений, было лишь дикое желание, сжигающие изнутри. Кожа словно горела под поцелуями Максвелла. Он и сам целовал парня, впиваясь губами в кожу шеи, проводя языком, целуя лицо и шепча сквозь эти поцелуи, как заклинания «Макс». Он повторял снова и снова имя Тревелиана, сходя с ума. Метался по кровати и стонал так, как никогда не стонал в своей жизни.

Макс чуть ли не забылся, провалившись в свои же ощущения, потому что происходящее подкидывало ему все новые и новые эмоции, и дикий восторг. Он просто не мог поверить, что все происходит на самом деле, с ним, настоящим отверженным, гонимым, проклинаемым, что он с Дорианом, таким роскошным, интересным, прекрасным, и Дориан мечется под ним, и стонет. Стонет так, что лишь тренированная сила воли, и быстро прикушенное со всей силы свое запястье, позволило ему удержаться и не кончить прямо так. И его имя шепотом. Он уже не контролировал себя. Здесь были уже не два тела в кровати, а одно, так прижимался, целовал как мог, смазанно и жадно. Ввел второй, третий палец, таки поняв, что нашел что искал, когда Дориан стал толкаться навстречу пальцам.

Дориан уже давно не мог сдерживаться, толкался навстречу Максу, метался, стонал, сходил с ума от срывающих крышу ощущений. Хотелось больше, хотелось ближе. Чувствовать Максвелла своим, полностью своим. Принадлежать ему только ему и никому больше. Все перестало существовать, кроме его соула. Того, кто уже стал частью его души.

— Макс, пожалуйста, — простонал Дориан, насаживаясь ещё больше на пальцы парня, — хочу чувствовать тебя. Макс, я больше не могу, — Дориан вцепился в волосы парня, понимая, что скорее всего делает больно, но он уже не мог себя контролировать.

Павус притянул парня к себе, вновь впиваясь в губы поцелуем. Макс ответил на поцелуй частично, разорвал его, потому что дышал тяжело, заменил пальцы на свой орган, не мог выдержать, осторожно ввел до конца, покрывая грудь Дориана полупоцелуями-полуоблизываниями, и стал двигаться и рычал, хотя, может, и не рычал, может это просто длинное слово «Дориан», с акцентом на р, вырывавшееся из его рта, где он прикусил нижнюю губу от стараний, от попытки держаться на грани и не свалиться раньше Дори. Нет, только вместе, как соулы, как души, как одна душа, одна сущность. Дориан толкался бёдрами навстречу, впиваясь в плечи Макса, сливаясь с ним в одно существо. Чувствуя парня, чувствуя каждое его движение и осознал, что летит в пропасть. Оргазм накрыл его, взрываясь тысячей фейерверков, как сквозь пелену он слышал свой собственный стон, срывающееся имя Максвелла и уплывающим сознанием смог осознать, что и парень кончил одновременно с ним, изливаясь внутрь.

Яркой вспышкой накрыл Макса оргазм, лишь осознав, что одновременно, как грезил, как шептал, позволил себе прочувствовать все, походу теряя сознание, настолько все это было ярко, мгновенно, как свалиться с огромной высоты, нессясь к земле, и ударившись о нее, разлететься на тысячи кусочков, или тысячи бабочек, он шептал имя соула, и не мог остановиться, даже когда бабочки кружили вокруг него, а он просто свалился рядом с парнем обессиленный.

Дориан просто прижался к лежащему рядом Максвеллу, пытаясь прийти в себя. Было так хорошо, так спокойно и так правильно. Словно он был создан именно для этого человека.

— Я люблю тебя, Макс, — прошептал Дориан прежде, чем смог осознать, что говорит. Прежде, чем смог испугаться сказанных слов. И прежде, чем смог подумать, что это рано и что Максвелл может и вовсе не ответить на его признание. Эти слова просто сорвались с его губ и все. И только произнеся их вслух — он понял, что сказал, и не смог заставить себя даже поднять взгляд на Макса, продолжая лежать, уткнувшись ему в шею.

— Это серьезное заявление, — прошептал Максвелл, отстраняясь немного, чтоб заглянуть в глаза Дориану.

— Я знаю, — произнёс Дориан, — и я не собираюсь требовать и от тебя столь же серьёзного заявления. Не переживай, — улыбнулся парень, хотя в душе все переворачивалось.

— Я не о том, Дори, — Макс чуть улыбнулся, — серьезное заявление делают глаза в глаза, вот так, любовь моя, — он взял лицо Дориана в свои ладони и глядя в глаза, сказал: — Когда разделил с тобой наслаждение на двоих, разделил поцелуи и страсть, когда понял, что бабочки появились лишь из-за тебя, когда упал и полетел… ты стал моим соулом, ты стал моей судьбой, ты стал моим, а еще больше — стал моей жизнью. Потому что я люблю тебя. Полюбил в один миг, а любить буду до конца наших дней.

— Я люблю тебя, Макс, — просиял Дориан, глядя в глаза парня, — я и не мог представить, что и правда шёл навстречу своей судьбе, навстречу своему счастью. Рядом с тобой — я чувствую себя живым и настоящим. Никогда я такого не ощущал и был уверен, что не смогу ощутить. Но ты изменил мой мир. О большем я не мог даже мечтать. Ты моя душа и моё сердце, Максвелл, — Дориан прижался к парню, глядя в глаза и желая, чтобы этот момент длился вечно, — навсегда.

Макс обнял своего любимого и поцеловал. Совсем по другому, ведь страсть уже улеглась, а тело хотело вырубиться и спать. Поцеловал нежно и любяще, как самое дорогое существо в мире. — А теперь, закругляемся с разговорами, марш-бросок в сторону душа и спать, — он вскочил с постели, протягивая руку соулу.

***

Зевран мгновенно проснулся, как девушка зашла в комнату, а как легла в постель — сразу же притянул ее к себе.

— Хорошо повеселились? — спросил он, целуя ее и слизывая вкус коктейля с губ.

— Я достаточно хорошо повеселилась, — произнесла девушка, отталкивая Аранная и отворачиваясь к нему спиной, — играли в бутылочку. Макс, кстати, классно целуется — советую. Спокойной ночи.

Зевран незаметно вздохнул и отвернулся от нее. Похоже, доступ к телу и секс каждую ночь он потерял. Это удручало. Но ничего. В следующую ночь он повторит попытку.