Стих 1. И влез в корабль, прейде и прииде во Свой град. Своим городом называет Капернаум. Родился Он в Вифлееме, воспитан был в Назарете, а жил потом в Капернауме.

Стих 2. И се, принесоша Ему разслаблена (жилами), на одре лежаща. Слово се еврейское. Писание часто поставляет, как особенность языка, подобно многим другим выражениям. Нужно сказать, что это был другой расслабленный, отличный от того, о котором упоминает Иоанн (5, 5). Тот лежал при Вифезде, а этот находился в Капернауме; тот имел тридцать восемь лет, а об этом не повествуется ничего такого; тот не имел человека, а этот имел носильщиков; этому сказал: отпущаются ти греси твои, а тому: хощеши ли цел быти (Ин. 5, 6)? Притом же, того исцелил в субботу, почему и роптали иудеи, а этого исцелил в другой день, потому они и молчали.

Стих 2.И видев Иисус веру их, рече разслабленому: дерзай, чадо, отпущаются ти греси твои. Как говорят Марк (2, 4) и Лука (5, 19), принесшие его, не имея возможности войти (в дом) по причине многолюдного собрания, взошли на крышу дома, в котором учил Иисус, и, проломив ее, спустили постель, на которой лежал расслабленный. Все это служило доказательством великой веры, которая убедила их не отчаиваться и не возвращаться, но потерпеть и сделать все, чтобы представить больного пред лицо Спасителя, с полной уверенностью, что он тотчас получит исцеление. Верой их называет веру не только опустивших, но и того, который был опущен, потому что он не позволил бы опустить себя, если бы не верил, что получит исцеление. Видя столь великую веру их, Иисус прежде всего отпускает больному грехи его, а потом уже исцеляет тело, внушая нам, с одной стороны, что многие болезни происходят от грехов, почему и сказал расслабленному, упоминаемому у Иоанна: се, здрав еси: ктому не согрешай, да не горше ти что будет (Ин. 5, 14), — с другой стороны, показывая, что Он есть Бог. Исцелять телесные болезни было свойственно и святым, но отпускать грехи свойственно одному только Богу. Потому-то и возмутились книжники.

Стих 3.И се, нецыи от книжник реша в себе: Сей хулит. Марк сказал яснее: бяху же нецыи от книжник ту седяще и помышляюще в сердцах своих: что Сей тако глаголет хулы; кто может оставляти грехи, токмо един Бог. Соблазнялись по причине зависти и лукавства. Часто они видели, как Спаситель со властью прогонял болезни, изгонял бесов, повелевал ветрам и морю и совершал все это, превышая человеческие силы; но они, мстя за свои страсти, думали, что мстят за оскорбление Бога.

Стих 4.И видев Иисус помышления их, рече: вскую вы мыслите лукавая в сердцах своих. Здесь показывает и другое неопровержимое знамение Своего Божества и равенства с Отцом, именно: знание помышлений сердец их, что также было свойственно одному Богу; ибо написано: Ты бо един веси сердца сынов человеческих (2 Пар. 6, 30); и опять: испытаяй сердца и утробы Бог (Откр. 2, 23); и в другом месте: человек зрит на лице, Бог же зрит на сердце (1 Цар. 16, 7). Так как они не приняли того знамения, потому что оно казалось им невозможным, приводит это как несомненное, и посредством него подтверждает также и прежнее, как бы так говоря: действительно, никто не может отпускать грехов, кроме Того, Кто видит помышления людей.

Стих 5.Что бо есть удобее рещи: отпущаются ти греси: или рещи: востани и ходи… Так как вы, говорит, думаете, что Я богохульствую, потому что отпускаю грехи, и что Я делаю Себя равным Богу, то отвечайте Мне, что легче для исполнения, сказать ли то, или это? И то, и другое, о чем Он спросил, было возможно для Бога и невозможно для человека. И отпускать грехи было свойственно Богу, равно как и Своей властью поднять и укрепить расслабленного. Когда же они молчали, так как не могли сказать, что из двух легче, Он сказал:

Стих 6.Но да у весте, яко власть имать Сын Человеческий на земли отпущати грехи… Это — образ выражения эллиптический; здесь не достает слова: смотрите. Чтобы вы, говорит, знали, что кажущийся вам человеком имеет власть, как Бог, смотрите. Слова: на земли прибавлены или в прямом смысле, или же вместо: во время Своей жизни на земле. Итак, Он сказал это о Себе.

Стих 6–7.Тогда глагола разслабленому: востани, возми твой одр и иди в дом твой. И востав, (взем одр свой,) иде в дом свой. Так как отпущение грехов заключало в себе невидимое доказательство, а для поднятия Своей властью расслабленного нужно было видимое доказательство, то Он совершает видимое для удостоверения в невидимом; и тем, и другим вполне убеждает, что если Он мог совершить одно, то может совершить и другое. А для подтверждения того, что тело стало крепким, повелел взять постель, чтобы случившееся не показалось каким-нибудь призраком. Посылает его в свой дом, чтобы, с одной стороны, он не возбуждал похвалы Себе, если бы остался тут же и был всеми видим, — а с другой, чтобы он имел неопровержимых свидетелей своего выздоровления, т. е. тех, которые были свидетелями его болезни, и чтобы им был повод к вере в Него.

Стих 8.Видевше же народи чудишася и прославиша Бога, давшаго власть таковую человеком. Удивлялись, что Он сотворил чудо, как Бог; однако думали, что Он — человек, но имеет власть большую в сравнении с человеком .

Стих 9.И преходя Иисус оттуду, виде человека седяща на мытнице, Матфеа глаголема: и глагола ему: по Мне гряди. Преходя, т. е. идя. Смотри, как Евангелист не стыдился своей прежней жизни. Но Марк (2, 14) и Лука (5, 27) из почтения к соученику опустили известное его имя, назвав его Левием, потому что и так его называли. Сам он открыто признается, что был мытарем, так как и Христос не стыдился его. Вместе с тем, показывает и силу Того, Который призвал его в ученики: как легко Он исторг его из среды мытарства, корыстолюбивого и бесстыдного. Мытницей здесь назвал палатку торгаша. Показав сначала, что может отпускать грехи, Христос идет затем к мытарю, чтобы не смущались некоторые, видя, что он причислен к ученикам, но чтобы думали, что разрешающий грехи других, тем более разрешит грехи Своего ученика (То, что случилось с ним самим, рассказывает как будто о другом из любви к скромности, потому что он сделал великое дело, тотчас последовав за Спасителем).

Стих 9.И востав по Нем иде. Удивляйся совершенному повиновению призванного: как он не думал об этом, не посоветовался с друзьями, не распорядился домом и имением, но, встав, тотчас же последовал, оставив весь мир и приобретя одну только волю, готовую на все, что повелит Призвавший, подобно тем, которые прежде были призваны. Но почему о Петре, Андрее, Иакове, Иоанне и Матфее не только сам Матфей, но Марк и Лука записали, откуда и как они были призваны, а об остальных учениках не сказали ничего такого? Потому что эти занимались такими промыслами, которые считались более презренными, чем занятия других. Не было ничего хуже ростовщика и ничтожнее рыбака. Потому особенно евангелисты и заслуживают доверия во всем, что они не пропускали даже ничего такого, что по видимому наносит упрек ученикам; и это они делают не только по отношению к ученикам, но и к Учителю. Так они пропустили многие из чудес Его, но не умолчали ни о чем из Его страданий, показывая относительно учеников, как ничтожны они были и какой благодати удостоились, — а относительно Учителя, как велик Он был и что потерпел за нас.