Пока Федор Иванович размышлял, машина добралась до Рейхстага и остановилась. Трухин и Краснов переглянулись, после чего Петр Николаевич сказал:

– С Богом.

Атаман вышел первым. За ним последовали Лейббранд и Трухин. Их уже ждали и без проволочек, если не считать таковым обыск перед кабинетом рейхсканцлера, проводили к Мартину Борману.

О чем именно беседовал с гостями новый лидер германской нации, неизвестно. Стенограмму, если таковая велась, история не сохранила. Однако встреча продолжалась два с половиной часа и уже на следующий день в типографиях Берлина стали печатать листовки с текстом "Киевской декларации", а РОА получила разрешение на формирование еще трех дивизий и сбор всех русских частей, кроме полицейских батальонов, под свое командование. НО! Только русских и казачьих. Украинская Народная Армия (УНА), Белорусский Корпус Краевой Обороны (БККО) и прибалтийские вооруженные формирования подчинялись собственным лидерам, которые, в свою очередь, как и РОА, находились под контролем германского командования. Тем самым немцы сразу давали понять русским, что никакой Единой и Неделимой России в будущем быть не может. Западные области СССР все равно останутся за Третьим Рейхом. Генералов РОА это не удивило. Они к подобному были готовы и воспринимали происходящее, как должное. Все равно спорить с немцами бесполезно. По крайней мере, в ближайшее время.

19.

Киев. 17.01.1942.

Новый Год я встречал в дороге. Наш 102-й Донской казачий полк все-таки передали РОА. После чего мы погрузились в эшелоны и отправились в военный лагерь под Киевом. Правда, не полностью, а только тот костяк, который был у майора Кононова перед боями с советским десантом. Остальные бойцы, преимущественно русские и белорусы, влились в состав 17-го моторизованного казачьего батальона и охранные подразделения "Березина", "Полесье" и "Стародуб". Все они оставались в подчинении генерала Шенкедорфа, продолжали ловить партизан и охранять населенные пункты. Но меня это уже не касалось. Мой взвод пополнили до штатной численности, и я получил чин старшего урядника, а так же наградное оружие, кавказский кинжал с дарственной надписью: "Ст. уряднику Андрею Погибе за храбрость".

В общем, все шло своим чередом. В нашем полку, несмотря на молодость, у меня появился какой-то авторитет. Сотник Тихонов выделял меня среди других казаков, и я даже был представлен Батьке - так среди казаков 102-го полка стали звать Кононова. А раз есть авторитет и твое имя на слуху, взвод реже тревожат по пустякам. Меня это устраивало, а пластунов тем более.

Пока добирались до Киева, я в основном дремал и восстанавливал силы, а когда просыпался для приема пищи, слушал разговоры казаков и время от времени посматривал на карту СССР, которую урядник Савельев нашел в брошенной школе и повесил на стену вагона. Беседы у казаков, когда они вместе, одни и те же. На первом месте семья и довоенная жизнь. А на втором - как дела на фронтах и когда немцы свалят Йоську Сталина с его бандой. Прогнозы, как правило, самые оптимистичные. Зимой немцы соберутся с силами. По весне подготовятся. А летом нанесут очередной мощный удар, оттеснят Красную армию дальше на восток и война закончится. Это все со слов германских агитаторов. Однако я им не доверял и считал, что война будет продолжаться гораздо дольше, и ее исход пока не определен.

Почему я так думал? Да потому, что слушал не только рядовых казаков и переведенные на русский язык речи Геббельса, но и опытных офицеров. А потом сравнивал размеры СССР и Германии, размышлял, и мысли мои становились невеселыми.

Третий Рейх держава мощная, спора нет. Но и Советский Союз не так слаб, как считал Гитлер. Потери немцев в этой войне уже весьма ощутимы. Есть нехватка ресурсов, и приходится воевать на два фронта. Не только против Сталина, но еще против Англии, недавно вступивших в войну Соединенных Штатов Америки и других стран, о которых можно особо не упоминать. Россия сковывает силы германцев и на ее необъятных просторах они забуксовали, а на западе тем временем Рузвельт и Черчилль готовятся к высадке в Европу. Пусть не в сорок втором году, а позже, но они могут нанести добивающий удар. А пока союзники обороняются, дерутся против генерала Роммеля с итальянцами в Северной Африке и ведут пробные бомбардировки немецких городов.

Впрочем, положение дел на западе меня волновало гораздо меньше, чем обстановка на Восточном фронте. А здесь, как я уже говорил, немецкая военная машина забуксовала. Москву германцы взяли, но от нее остались одни развалины и, продвигаясь на восток, они уперлись во Владимир. Ленинград по-прежнему сражается, и взять его в осаду Вермахт не смог. Созданная в короткий срок силами сотен тысяч советских людей мощная оборонительная линия от Красногвардейска до Новгорода сдерживает ослабленную группу армий "Север" и город на Неве, отбиваясь от финнов и немцев, стоит. И не просто стоит, а производит вооружение и отправляет на фронт новые дивизии. На юге тоже не все так хорошо, как бы хотелось немцам. Пали Киев, Одесса, Кировоград, Полтава, Запорожье и Днепропетровск. Идут ожесточенные зимние бои на подступах к Харькову. Однако по-прежнему держится Крым, а линия советских фронтов: Брянского, Юго-Западного и Южного; проходит от Москвы по линии Коломна - Серпухов - Орел - Курск - Харьков - Лозовая - Красноармейское - Сталино - Мариуполь. Страна Советов переходит на военные рельсы и мобилизуется. На Урале в чистом поле ставятся заводы по производству танков, орудий и боеприпасов. Через Аляску, если верить слухам, американцы посылают в СССР авиацию, а через Мурманск в самом скором времени пойдут морские караваны с оружием.

Однако самая главная проблема - коммунисты обладают огромным запасом людей, которых они кидают в бой без сомнений и колебаний. Правильно говорят - они будут сопротивляться до последнего человека. Только нужно уточнить - до последнего РУССКОГО человека. Потому что кавказские и среднеазиатские солдаты, как показала практика летних и осенних боев на Восточном фронте, вояки слабые. Не все, конечно, но большая часть. И не потому, что они трусы или слабаки. Все гораздо проще. Они не понимают, почему должны умирать за Советский Союз. Инородцы не хотят этого и сдаются при первой возможности. А вот русский человек по натуре своей имперец и порой сражается из упрямства. Ведь понимает, что погибнет, никто его не вспомнит, семья будет бедствовать, и от большевиков он ничего хорошего не видел. А все равно дерется, вцепится в клочок земли и стреляет. Ладно бы на благо России погибал, а выходит, что его смерть на благо СССР, в котором он раб системы. Сейчас-то я все это понимал. А полгода назад сам бился против немцев и был готов погибнуть с именем Сталина на губах. Как говорил товарищ Маркс - бытие определяет сознание. У меня оно изменилось, а у миллионов граждан СССР нет и это фактор, который приведет к новым жертвам.

Конечно, пропаганда работает, и немецкие самолеты ежедневно разбрасывают над позициями советских войск листовки с призывом сдаваться и вступать в РОА. Это дает эффект и людей, которые переходят к немцам или встречают их цветами, хватает. Но советская пропаганда работает не хуже и старается укрепить народ во мнении, что необходимо сражаться против захватчика до конца. И в этом тоже есть своя правда. А я... Что я? Слушаю казаков, наблюдаю за ними, пытаюсь все проанализировать и четко осознаю, что с Советами мне не по пути и коммунисты враги. Однако именно они власть и за них большая часть народонаселения. По крайней мере, на той территории, которая находится под их контролем. И для них я последняя сволочь, которая продалась немцем, служит захватчикам и убивает своих сограждан. А мне плевать на немцев и на весь Третий Рейх. Но кому это объяснишь? И надо ли это делать? Нет. Никому и ничего объяснять не стоит. Пусть все идет своим чередом. Я хочу верить, что настанет день и война закончится. Появится кусочек свободной России, которая не станет зависимым протекторатом немцев или коммунистов. А потом начнется строительство нового общества, честного и справедливого, в котором каждый человек будет свободен и спокоен за свое будущее...

Вот такие мысли гуляли в моей голове, пока мы находились в пути, и они меня измучили. Настолько, что я даже закурил. Никогда до этого не держал во рту папиросу, а теперь не вытерпел, попробовал и втянулся. Плохая и вредная привычка - понимаю, но табачный дым помогал отвлечься от тяжких дум и скоротать время. Наконец, полк прибыл в пункт назначения. Мы выгрузились, совершили пятикилометровый марш по заснеженному шоссе и оказались в большом военном лагере, который при советской власти являлся ППД мотострелковой дивизии, а при немцах был расширен и передан в ведение РОА. Именно здесь происходило формирование русских дивизий и нас уже ждали.