— Не проси Океан уничтожить твою память, это все равно что просить его забрать твой разум, — возразил Хозяин Шторма.

— Но ведь я — Великая Медуза. Я дома. Я была потеряна, но вернулась.

— Это так. Но странники и скитальцы не должны забывать края, где побывали. Не должны забывать лица и голоса.

— Зачем же тогда Океан уносит нашу память, почему все скитальцы теряют ее, возвращаясь к своему народу?

Взгляд его был несколько печален. Он даже ответил не сразу.

— Вероятно, только чистый разум, свободный от прошлых забот и горестей, способен понять и принять жизнь морского народа, понять свое место в этой жизни. Все мы — капли в океане. Но есть скитальцы, которые не забывают. И оставить им память — тоже воля океана. Со временем они вспоминают все свои жизни — ведь есть и те, кто прожил не одну ложную жизнь, рождаясь и умирая вновь, в тщетном поиске себя.

— Значит, вспомню и я? И буду жить со своим народом, но… буду помнить, кем была там?

— Вспомнишь, — показалось ли ей, что он вздохнул?

***

У тинетов было много временных жилищ, которые они оставляли, следуя по своему обычному маршруту. Как правило, это были небольшие пещеры, или углубления в скалах, или же простые хижины на берегу — основание из нескольких деревьев, поверх которого набрасывали покрывало. Очень часто для строений таких жилищ использовались их лодки. Если же край был теплым, многие так и ночевали — под открытым небом, лежа в каноэ. Человек в лодке предпочитал именно последнее. И она тоже не имела ничего против естественной крыши из звезд.

— Ты тоже был скитальцем, я знаю, — ей кажется, что постоянно возвращаться к разговору о прошлой жизни — как-то почти неприлично, что ли. Ты — там, где должен быть, и все тут, и так все ясно, зачем эти ненужные вопросы-искания? Нет, никто из племени даже словом не попрекнул, не намекнул ей ни на что. Она сама так чувствовала — неправильно возвращаться к этой теме. Но Человек в Лодке, как и она, совсем недавно присоединился к своему народу. Именно поэтому она сразу прониклась к нему таким доверием.

— Я видел тебя в твоем прошлом, — ответил он, зная, что ее интересует на самом деле.

— Правда? — она приподнялась на локте. — И какой я была?

— Такой же, как сейчас. Увлекающейся. Открытой.

— А что изменилось?

— Твое окружение. Тогда у тебя было другое племя.

— Не мой народ…

— Они тоже были твоим народом. И всегда останутся ими.

— Но как, если я даже не помню их? Я очень хочу вспомнить. Это… неправильно?

— Мы не используем это слово, Ящерка. Все, что происходит, правильно. Все, что происходит в твоей душе, правильно. Все, что происходит там, особенно правильно, пусть даже тебе так не кажется.

Она легла головой ему на грудь, полностью потерянная.

— Я думаю, — начала она. — Сейчас правильно то, что я с вами. Большой прилив должен прийти. Но потом… Я хочу вспомнить все. Мне это нужно.

— Верно, — согласился он. Его очень обрадовало то, что она только что показала самый верный признак истинного тинета — самому отыскать ответ, точно из воздуха. Не спрашивая советов и наставлений. В то же время он прекрасно знает, что будет, когда она вернет себе свои воспоминания. Будет плохо и для нее, и для него тоже. Неправильно — так бы он сказал, не будь он тинетом. Потому что нигде, ни в одном из миров не видать Человеку моря такого покоя и счастья, как тут, по другую сторону Океана. Но это будет ее выбор, и для нее он будет единственно верным.

Вскоре она уже спала, утомленная долгим днем и поисками ответов. Тогда он осторожно выбрался из лодки и неспешно спустился к воде. Он шел медленно, с наслаждением чувствуя босыми ступнями сохранивший остатки солнечного тепла песок. Большой Прилив, священное время для морского народа, еще не настал, но в душе его уже была удивительная гармония, пусть и несколько омрачаемая его думами. Он сел у самой кромки воды, скрестив ноги, и достал трубку.

«Кем был я, когда был скитальцем, странником, как говорят в тех краях?» — думал он. — «Безумцем я был. Я носил на себе свой корабль, когда корабль должен был носить меня по волнам. Безумцами становятся все, кто принадлежит Океану, но не слышит по утрам шума прибоя».

Он закурил, продолжая созерцать горизонт.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — раздался вдруг голос. — Но хотелось бы узнать, зачем ты позволяешь ей думать, что она вернется назад? Что ей нужно вернуться? Ты ведь сам понимаешь, тинет, что ничего хорошего ее там не ждет?

Человек в лодке молчал, выдыхая густой дым.

— Ты точно мелкий злобный божок из тех, которым когда-то поклонялись на материке, — наконец усмехнулся он, даже не подняв глаза. — Следишь за людьми, слушаешь их разговоры. Дрожишь в страхе за то, что не сбудется какой-то из твоих замыслов…