Они мало чем отличались от других представителей маргинальной молодёжи. Но они были ещё и странниками. А это значило, что они могли попадать в иные реальности. Однажды, тихим летним утром, они отправятся в очередное странствие, что навсегда поменяет их жизнь. Впереди — неведомые твари, переплетения сюрреализма с реальностью, веселье и драмы, встречи, расставания и Океан. Почему Океан? Но ведь вся жизнь зародилась в морских глубинах, и мы сами родом из Океана. Не верите? Спросите у индейцев.
========== Предисловие ==========
Они все больны болезнью дороги. Тела у них обычно вытянутые, тощие – фигуры беглецов. Их походка легка, а взгляд внимателен, движения быстры.
Но не пытайтесь отличить странника по одним лишь внешним признакам.
Очень часто про них говорят «они не от мира сего». И это верно, но не в том смысле, который обычно вкладывают в эту фразу. Для странников не существует границ между мирами. А в голове они постоянно слышат зов дороги.
Странники. Слово подходящее, пусть и не раскрывающее всей сути.
Тем, кто болен дорогой нелегко сидеть на одном месте, и еще труднее - удерживаться в тех или иных рамках. Тяжело им найти свое место в обществе и жизни.
Тебе повезло, странник, если ты узнал, или кто-то рассказал тебе о твоем даре.
Тебе особенно повезло, если ты встретил таких как ты.
Помни, странник - иногда твой дар - это проклятие. Но все равно береги его.
Не сопротивляйся зову дороги. Только открывая для себя новые вселенные можно обрести себя.
Но где бы ты ни оказался, странник, помни о Большом Приливе.
Слышишь, странник?
Помни.
Э.Эйллан. «Четыре уровня над океаном»
========== 1. Медузы, странники и Человек в лодке. ==========
Светлая летняя ночь почти незаметно переходит в такое же тихое и светлое утро. Еще очень рано, и все люди пребывают в стране снов, а дома заспанно щурятся своими окнами, плотно задернутыми занавесками и жалюзи, на первые лучи солнца. Вокруг – абсолютная тишина. Налия любит это время сразу после рассвета и всегда старается не пропустить его, особенно если у нее выдается свободный день. В это время мир – ее собственный привычный мир, в котором она прожила все свои девятнадцать лет, такой обыденный, серый и скучный по сравнению с другими, - казался ей совершенно иным, волшебным.
Сейчас она сидела у реки на уже нагревшемся бетонном парапете и смотрела в мутноватую воду. Речка была жутко грязная: в воду постоянно попадала какая-то дрянь из сточных труб, дождь, также богатый на разную химию, щедро вносил свою лепту еженедельно. К тому же жители окрестностей в большинстве своем не задумывались о том, куда выбросить свой заржавевший велик, или старый резиновый сапог, или сигаретный окурок – все летело в несчастную речку. Что поделать, с экологией в их городе не очень-то дружили. Но в воде все равно кипела жизнь. Налия видела, как двигаются в воде розовые точки – она знала, что это дафнии. Если опустить голову совсем низко, можно было разглядеть и крошечных рачков-бокоплавов, и множество других созданий, названий которых она не помнила. А вот и крупная улитка-прудовик скользит на поверхности и тянет в себя воду, как будто сифоном. Если долго-долго смотреть в эту грязную воду, то можно разглядеть десятки самых разных организмов. Тут тоже был другой мир, удивительный мир.
Налию ужасно занимал тот факт, что даже в этой речке, после купания в которой можно было заполучить себе лишнее ухо или лишнюю ногу, эти создания чувствовали себя вполне комфортно. Тут был их собственный микрокосмос. И рыба тут тоже водилась. Как всегда, вспомнив об этом, Налия вздрогнула, совсем как в тот раз, когда они только-только переехали в этот район. Тогда они с Кимми в первый раз гуляли по берегу.
– Ты только глянь туда! – вдруг крикнула ее подруга, показывая на воду.
Трех-, а может, и четырехфутовое чудовище совершенно жуткого вида неподвижно застыло у поверхности воды совсем недалеко от берега. Рыбина была черная, с переходами в какой-то омерзительный грязно-розовый цвет, и при этом вся она была в каких-то бледных пятнах. То ли усы, как у сома, то ли непонятные наросты виднелись на голове.
Обычно Налию было не так-то легко напугать, а уж тем более какой-то рыбой, но тут ей стало жутко. Ощущение усилилось, когда они подошли поближе, но рыба не уплыла, а осталась на месте, равнодушно шевеля своими уродливыми плавниками.
– Мы с Братишкой вчера тоже тут гуляли, он кинул в эту тварь гвоздь, а она… Смотри, короче! – Кимми достала из кармана небольшой шуруп и бросила его в воду. Тварь живо метнулась к нему и, проглотив кусок металла, скрылась.
– Ты видела? Вот мутанты… гвозди жрут!
– Кимми несколько нервно засмеялась. Наверное, представила, что будет, протяни она этой рыбке палец.
Это действительно смотрелось несколько жутковато, но было в этом и что-то притягательное - смотреть, как рыбины спокойно заглатывают куски металла. С тех пор они всегда брали с собой несколько небольших гвоздей или шурупов, когда шли к реке.
Но все же Налия каждый раз не могла не вздрогнуть, увидев страхолюдную рыбку – так они незатейливо называли этих тварей. Рыбки имели некоторое сходство с глубоководными удильщиками, но были еще страшнее. Кэйанг говорил, что, возможно, они – порождение какого-нибудь другого мира, Кимми утверждала, что это обыкновенные ротаны, обожравшиеся радиоактивных отходов, Налия считала, что это омерзительные выродки из другого мира, обожравшиеся радиоактивных отходов.
Она подобралась поближе к воде – подпрыгивающие движения дафний завораживали, - и тут же с бешено колотящимся сердцем отпрянула назад. Рыбина зависла в паре шагов от берега и смотрела на нее сквозь толщу воды своими холодными глазами. Дрожащей рукой Налия достала гвоздь из кармана. Она знала, что, сожрав вожделенное железо, тварь всегда уплывает.