Наконец сдаваясь, он моментально стягивает с девчонки её коротенькую ночнушку, отбрасывая ту на пол и нависая над желанным телом. Любуясь нагой красотой лишь мгновение, он быстро подчиняется животным инстинктам и впивается губами в шею, оставляя влажную дорожку поцелуев вдоль по возбуждённому телу. Пальцы становятся более нежными, и он аккуратно заключает в свои ладони женскую грудь, аккуратно массируя и вырывая из уст Мариссы короткий вздох. Мягкие губы касаются чуть впалого живота, расплываясь по коже в форму полумесяца, когда он наконец-то замечает отсутствие на девчонке нижнего белья.

— Сучка... — тихий шёпот влечёт за собой её протяжный стон, стоит ему пройтись языком меж складок девичьей плоти. И снова проигрывая самому себе в схватке с самоконтролем, он достаточно быстро высвобождает налитый орган из плена мешающей одежды, наполняя собой извивающуюся в его руках девицу, без особой обходительности затыкая той рот массивной ладонью.

Жаль только, что время не может на мгновение застыть. Оно постоянно издевается, словно подгоняя палкой и напоминая, что малейшая оплошность может обойтись двоим очень дорого. И за осознанием его отсутствия, мулат довольно быстро приходит к разрядке. Он как-то виновато смотрит в глаза Мариссы, но её понимающий взгляд обдаёт приятным теплом, когда девушка нежно обнимает за шею, приближаясь и даруя поцелуй.

— Думаю, мне пора...

Она быстро выскальзывает из-под его тела, надевая отброшенную ночнушку и приводя в порядок растрёпанные волосы.

— Думаешь, мы правильно поступили? — не доходя до двери, она разворачивается, ловя на себе вопросительный взгляд. — Мы Наде жизнь загубили, это неправильно...

— Было правильно молчать и смотреть, как Эля умирает? — ухмыляясь, он отводит взгляд, неспешно натягивая на себя домашние штаны. — Мне и так пришлось перед Мироновым нихерово распинаться в истории о том, как я вообще узнал про отраву.

— За Диану можешь не переживать, она будет держать язык за зубами, — делая ещё один шаг к двери, Марисса напоследок оглядывает полуголого Даниэля, даруя ему напоследок свою фирменную змеиную ухмылку. — Хватит ему разочарований с Максом, ещё тебя не хватало...

Вильнув хвостом, она хватается за дверную ручку, перешагивая через порог и стараясь бесшумно закрыть за собой дверь. Только вот что не проходит бесшумно — так это незапланированный стук сердца, когда она видит перед собой озадаченную физиономию Эльвиры.

— Что ты тут делаешь?

Стоя в просторах первого этажа в безмолвной тишине, Марисса оперативно хватает брюнетку за руку, потащив ту за собой по лестнице. Хватит с Даниэля и того, что он рискует своей шкурой, ведя любовную историю с мироновской игрушкой. И дотащив Элю до её собственной спальни, блондинка толкает ту в комнату, убедившись, что в маленьком коридорчике никого нет и закрывая дверь.

— Какого чёрта ты там забыла? — шипит светловолосая, будто убеждена в провинности Эльвиры на все сто.

— Тебя искала! А ты какого чёрта там забыла? — принимая ответную тактику и стараясь рычать как можно тише, Эля вскидывает руками, стараясь попутно переварить услышанное. — Почему ты так свободно говоришь с Даниэлем? Что знаешь про Макса? И какого чёрта вообще всё это значит?!? — сбитая с толку, девушка враждебно смотрит Мариссе в глаза, будто обвиняя за молчание. И гнев подступает ещё больше, когда приходит осознание того, что из этой блондинки вряд ли удастся что-то вытрясти. Не к Миронову же идти и жаловаться на бабские секреты...

— Поверь, от правды тебе не станет легче... — девчонка мотает светлыми лохматыми прядями, отворачиваясь от Эльвиры и делая глубокий вдох. — Никому тут от неё не легче, и в твоих же интересах осесть и перестать вынюхивать. — Её речь звучит строго, но злобой от неё не веет. Слышится лишь лёгкая нотка отчаяния, когда Мэри вновь разворачивается к брюнетке, медленно мотая головой из стороны в сторону. — Твой брат не святой. Далеко не святой. Это всё, что тебе нужно знать.

Ненадолго обездвижив Элю внезапно поведанной информацией, Марисса пользуется случаем, покидая комнату и оставляя девушку наедине с тишиной. Мысли режут не самым лучшим образом, отдаваясь в мозгу чем-то неприятным, чем-то вязким. Здравый смысл и вовсе отказывает, когда слова Мариссы заставляют окончательно запутаться.

— Что же ты натворил, братец...?

Тихий, но отчётливый вопрос летит в никуда, а ноги автоматически несут до кресла. И считанные минуты остаются до того, как то самое кресло и станет сегодняшним местом сна в весьма странной и, по всей видимости, неудобной позе.

— Неудачная ночь? — не успевает Мэри дойти до своей комнаты, как её настигает голос внезапно появившейся Ольги, заставляя блондинку вздрогнуть.

— Ты тут какого чёрта? — она недоуменно пялится, даже не стараясь прятать отвращение.