– Эдвард… – начала она, но он быстро перебил ее, не дав закончить фразу.

– Эд. Можешь звать меня Эд, ничего страшного не будет, – предложил ей, чего не разрешал прежде даже самым близким своим друзьям, обычно обращавшимся к нему по титулу или, в лучшем случае, с полным именем, но в «Совенке» такое обращение казалось слишком отстраненным, к тому же он Славю тоже называет не полным именем. Такое обращение нормально выглядело от вожатой, с которой были все-таки больше иерархические отношения, чем дружеские, а вот с этой белокурой девушкой Эдвард не хотел ставить столь строгих рамок, – Все равно меня тут каждый второй так называет…

– Хорошо, – кивнула Славя, – Ты сейчас чем-то занят?

– За исключением тебя совершенно ничем, – он развел руками, – А так я собирался медленно гнить тут на солнцепеке, ожидая начала завтрака…

– Вот тогда я найду тебе занятие, – хитро посмотрела на него девушка, – Ты мне сейчас в библиотеке поможешь? – конечно, ей было невозможно отказать, но все равно отвела взгляд, словно стесняясь своего вопроса. Любая женщина в некотором роде актриса, это нельзя не признать, но до сих пор Славя вела себя с ним совершенно искренне, и не производила впечатление, как светские львицы при королевском дворе, что пользуются своей внешность и тем впечатлением, что производят на мужчин, заставляя их совершать самые необдуманные поступки тогда ради еще одной ее улыбки.

– В библиотеке? – простонал Эдвард, вспоминая грандиозные собрания сочинений местных политических деятелей и ту абсолютную галиматью, что в них написана, – Славя, только не проси меня читать там что-либо! Я не перенесу такой пытки! – он сделал театральный жест рукой, словно сражен в самое сердце, и девушка рассмеялась от его помпезной игры.

– Ничего читать не будем, Женя попросила кого-нибудь найти снять несколько коробок с верхних полок, я бы сама ей помогла… – она пожала плечами, опасаясь, что просто выронит тяжелые ящики или упадет с лестницы, но Эдвард и так ее понял.

– Если ты не будешь заставлять меня читать, что там написано, я тебе хоть сами полки перетаскаю из одного угла в другой, – быстро согласился, не требуя дальнейших объяснений, и сразу же направился к библиотеке, – Славя, а это вообще кто-нибудь читает?

– Ну, я читала немного, – пожала девушка плечами, стараясь идти в шаг с ним, но не поспевая, так что пришлось замедлить темп, – Сложно, конечно, но ведь это и не для детей писали. Там серьезные люди, ученые, политики, революционеры… – конечно, девушка с подобным складом характера просто обязана верить во все то, что в нее так уверенно вбивают со всех сторон, ограждая от действительно критического размышления, что в подобном строе не просто вредно, но и даже опасно для всей существующей системы. Эдвард не хотел ломать ей мировоззрение, пытаясь рассказать, как же на самом деле строится все происходящее, поскольку если поверит ему, может и сломаться, а если не поверит, то навсегда поселит в своей душе частичку непонимания и обмана, что будет точить ее до самого последнего дня. Пусть лучше и дальше верит в светлое… в светлое коммунистическое будущее, как было написано в одном из учебников по истории. Вместо этого сделал удивленное выражение лица и посмотрел на девушку, идущую рядом с ним.

Женя нагнала их у самых дверей с совершенно каменным выражением лица, открыв дверь единственным ключом и запустив всех внутрь. Не откладывая дела в долгий ящик, указала на несколько больших картонных коробок, стоявших на самом верху, сказав, что именно их и нужно снять, чтобы потом разобрать, но только этим уже сама займется. Имевшаяся здесь небольшая раскладная лестница была высокой достаточно, чтобы Эдвард мог дотянуться до коробок пальцами, но вот нормально ухватиться за них уже не получалось, пришлось вытягивать их, оказавшиеся неожиданно тяжелыми, так что даже охнул от неожиданности, вытащив первую.

– Тяжело? – заботливо поинтересовалась Славя, стоявшая внизу с явным желанием помочь, но не зная как.

– Туда, наверное, кирпичей наложили, – предположил он в ответ, спуская коробки вниз, не доверяя Славе, справедливо опасаясь, что девушка может и не удержать такой вес на протянутых руках. Любопытства ради даже заглянул, что же было внутри, и, как не удивительно, это оказались все те же книги, большие тома в толстых бардовых переплетах. Какой-нибудь старый архивариус из его родного мира наверняка бы пришел в восторг, увидев такое количество бумажных книг, но у Эдварда они не вызывали ничего, кроме легкого раздражения, одного небольшого жесткого носителя размером с кулак хватило бы, чтобы поместить там десять таких библиотек, но здесь с каким-то непонятным упорством продолжали использовать столь громоздкий способ хранения информации.

– Спасибо тебе большое! – выразила свою благодарность Славя вместо библиотекарши с замашками затворника, – Я уж даже и не знала, кого еще можно попросить помочь с этим. Эд, ты такой хороший! – кажется, последнее ляпнула быстрее, чем сообразила, что сказала, и тут же густо покраснела.

– Это не я хороший, это книги тяжелые! – буркнул Эдвард, стаскивая последнюю коробку с полки, когда у нее неожиданно развалилось дно, и тяжелые, а главное, твердые и с острыми углами, тома посыпались прямо ему на голову. Рефлекторно отбросив коробку от себя, прикрыл голову руками, но потерял равновесие, с вполне четкой и громкой армейской руганью повалившись вниз. Славя, наивно попыталась его подхватить, в результате оказавшись придавленной к полу. Повезло только, что свалился Эдвард с небольшой высоты, и скорее лишь испугалась, когда он, вспоминая последними словами пятую точку того, кто эту коробку сделал, и что сделает уже с ним, когда доберется, свалился на нее сверху.

– Славя? Живая? – испугался Эдвард, обнаружив, что прямо под ними, испуганно раскрыв глаза, лежит на полу девушка, придавленная его собственным весом. Впервые оказавшись к ней так близко, чувствовал запах ее кожи, удивительно приятный, и ощущал ее дыхание, равномерно поднимающуюся грудь, прижимающуюся к его ребрам с каждым вздохом, – Цела?

– Вроде да, – она моргнула, посмотрев прямо ему в глаза, – Ты сам как?

– Живой, – надо было, кажется, подниматься, но мышцы словно одеревенели, чего с ним уже давно не происходило, да и девушка не делала особых попыток выбраться из-под него, словно чего-то ожидая, – Надо вставать…