Потом он встряхнулся и сосредоточенно посмотрел на Шуринова. Директор завода готов был ответить на любой вопрос.

– Хорошая новость? – спросил Алексей Антонович, кивком показав на телефон.

– Да, конечно! Поставщика на арматурный прут нашел, до двадцати процентов скидки с оптовой цены. Это, считай, по себестоимости. Факс должны выслать, тогда куда более конкретный разговор будет.

– Кто поставщик?

– Компания «Высокосталь». Завод у них в Павелецке. Не так уж и далеко.

– Может, халтура какая-то?

Шуринов слышал про металлопрокатный завод в Павелецке, но ему пока не приходилось иметь дела с компанией «Высокосталь».

– Нет, они не демпингуют. Тут немного другое… – Конотопов замялся.

– Говори.

– Все равно вы узнаете, что я племянницу на завод устроил. В бухгалтерию.

– Вот и узнал.

В компании «Блокстройкомплект», которой руководил Шуринов, родственные связи не приветствовались, но и табу на них не накладывалось.

– Раньше Марьяна в Павелецке, на том самом заводе работала, тоже в бухгалтерии.

– Она не может принимать решение о скидках на продукцию.

– Зато генеральный директор может. У нее роман с ним был.

– Был?

– Тут такое дело… – Конотопов снова замялся.

– Да ты говори, не стесняйся. – Алексей Антонович небрежно глянул на часы.

У него была любовница из числа сотрудников. Сейчас, правда, Алла уже нигде не работала, жила у него на содержании. Красивая женщина, в меру капризная и послушная.

– Марьяна – девушка гордая, ей роман с женатым мужчиной не нужен. А Высоков надвое раскалывается: и Марьяну любит, и жену с ребенком бросить не может.

– Законная семья – это святое.

Шуринов ничуть не сомневался в том, что сказал. К Ольге он уже давно остыл, а от Аллы без ума, но из семьи уходить не собирается. Его пассия это понимала, поэтому даже не пыталась затянуть его под венец.

Как он сыну и дочери потом в глаза будет смотреть? Да и жене? Это он остыл к Ольге, а она души в нем не чает. Руки на себя наложит, если муж уйдет.

– Вот! И Марьяна так думает! – Конотопов ткнул пальцем в потолок. – Жена Высокова сильно перед ним провинилась, он уходить от нее хотел. Марьяна сказала, мол, не надо, и с завода уволилась. Сестра звонила, спрашивала, может, у меня место есть.

– Так это племянница твоя Высокова попросила?

– Нет, она лучше уволится, чем попросит. Говорю же, гордая!.. Высоков сам приезжал, возвращайся, говорит. А Марьяна ни в какую!

– Или замуж, или ничего, да? – Шуринов усмехнулся.

Это сейчас Алла успокоилась, а раньше ультиматумы ставила. До нее были Вера и Мила. У всех одинаковые требования, которые ему приходилось низводить до статуса рекомендаций.

– Нет! Не требует Марьяна, чтобы он из семьи уходил. Не хочет она этого. На чужом несчастье свое счастье не построишь. Так она и говорит. Просто любовницей не хочет быть. А Высоков настаивает, сюда приехал. Я воспользовался моментом, удочку закинул и рыбку в мутной водице выловил.

– В мутной водице?

– Любовь, она такая.

– Такая, сякая. А скидка – это хорошо.

К сожалению, производство – это не только прибыль, но и расходы. Они очень легко перерастают в убытки, если не снижать затраты. Каждой копеечкой дорожить нужно, иначе все твое добро сгорит, исчезнет без следа. Алексей Антонович так и делал, потому и дела у него шли хорошо.

В кармане у большого босса Антоновича зазвонил телефон. Он очень ценил Конотопова как специалиста, но разрешения на разговор спрашивать у него не стал. Тем более что звонил сын.

– Пап, мне нужна твоя машина! Прямо сейчас!

– Надолго?

– Нет, но срочно.

– Хорошо. – Шуринов позвонил водителю и сказал, что авто поступает в распоряжение сына.

– Может, возьмете мою машину? – угодливо спросил Конотопов.

– Нет, подожду.

– А по чуть-чуть? – Сергей Олегович свел большой и указательный пальцы правой руки, оставив между ними маленький зазор.

– Нет. – Алексей Антонович отрицательно покачал головой.

Коньячку он выпьет с Аллой, перед встряской, а сейчас надо работать. Не зря же хозяин приехал на завод.

Черный «Мерседес» представительского класса остановился перед самым ее носом. Трофим?.. Но из машины вышел Игнат.

Он обогнул автомобиль, открыл правую переднюю дверцу.

– Прошу!

Марьяна покачала головой, глядя на него. Она же просила оставить ее в покое, неужели не ясно?

– В ногах правды нет, – сказал Игнат, едва удерживая улыбку на лице.

– Ее нигде нет.

Марьяна не стала упрямиться, села в машину, чем осчастливила парня. Он засиял, обошел автомобиль, сел за руль.