Шрифт:
— И обязательно кончики осветлить! — предложила Лана. — Ох, каким же он будет хорошеньким!
— Он и так ничего! Не нужно его осветлять! Только крашенного пижона мне дома не хватает! — взвилась Анечка.
— Пижон, Мальцева, — это состояние души. А он на пижона пока не тянет.
— Курочки, так что мы делаем из него — романтика или мачо? Определяйтесь быстрее, — Валюша вновь принялся теребить волосы. — Я, например, вижу его в романтично-спортивном стиле. Хотя… Нет, на мачо он пока не тянет. Так что пижоны и мачо отпадают сразу. Следовательно, делаем из него…
— И осветлить кончики! — перебила словесные поиски стилиста Лана.
— И серьгу в ухо вставить! — добавила Анечка.
Страх и удивление нарисовались на лице Андрея. Кажется, ни одна из предложенных идей ему не нравилась!
— Нет, Цветочек, я предлагаю сделать «иней», это придаст прическе некоторую живость. Или «солнечные блики»…
— Не надо меня осветлять! — возмутился Андрей. — И ухо прокалывать не дам! Я против! Категорически против! Просто постригите и все!
— Ну вот, курочки, он против! — фыркнул Валюша. — А кто тебя спрашивает, модель? Сейчас что решим, то и сделаем.
— Тогда я не буду здесь стричься! — Андрей вскочил из кресла и принялся снимать пеньюар.
— Сядь! — закричали девчонки.
— Сядь, красотуля моя.
— Валя лучший стилист в Европе! Он плохо не сделает! — добавила Анечка.
— Я не дам себя осветлять! И уши не дам!
— Ну и ходи как чучело! — хихикнула Лана.
— Так, бабочки мои красавицы, марш в бар, а я нашу привереду в порядок приведу. Неудачный сегодня день. Никакого креатива! — печально вздохнул Валюша и быстро защелкал ножницами.
Через двадцать минут он смахнул с плеч и шеи Андрея лишние волосы, снял пеньюар и сказал без всякого ломания нормальным мужским голосом:
— Легкая, спортивная, удобная стрижка для сильной, цельной личности. Знаешь, а Цветочек была права — тебе бы очень пошло легкое мелирование. И еще, котик мой, подумай над своим чувством юмора. Оно у тебя хромает.
— Какое есть. Спасибо.
И Андрей мухой вылетел из салона. Подальше от чудного стилиста.
Глава 4
Всю дорогу девчонки щебетали, как синички, обрадовавшиеся весеннему солнцу. Лана рассказывала Анечке о школьных делах, обсуждала мальчишек и критиковала девчонок. Андрей молчал. Он прислушивался к себе и пытался понять, знакомо ли ему это замысловатое переплетение разноцветных линий метро на карте, висевшей около двери напротив, говорят ли что-нибудь названия станций. Его удивляли хмурые и уставшие лица окружающих, серые одежды, недовольные взгляды, бросаемые на веселящихся подружек. Радовало одно — он не испугался метрополитена, не испугался эскалатора, вылетевшего из тоннеля поезда, ужасного шума на платформе… Значит, в той, другой жизни, где у него было имя, друзья и родители, в метро он спускался. Уже хорошо…
Андрей заметил, что чем ближе они подъезжают к станции назначения, тем сильнее дрожат его колени. Он едет домой. Сейчас он увидит знакомые лица, поздоровается с соседями, встретится с друзьями. Как они отреагируют на него? Обрадуются ли? Он очень хотел, чтобы ему обрадовались… Парень сник… Если за месяц никто не пришел к нему в больницу, то скорее всего… Нет, он не хотел об этом думать! Не приходят к плохим людям, а он вряд ли был плохим. Тогда почему никто не навестил его? Может, он поссорился с друзьями? Может, они не знали, где он, или думали, что семья Белявских погибла в полном составе? Надо потерпеть, подождать, скоро все станет ясно…
Когда ребята вышли из метро, на улице вовсю бушевала снежная буря. Ледяной ветер обжигал щеки, бросал пригоршни колючего снега прямо в глаза, пронизывал до костей. Покружив по остановкам, им удалось выйти к «маршруткам» в сторону улицы Тамбовская. Андрей расстроился — он не узнавал местность.
Целую вечность они искали пятый корпус дома тридцать четыре по Тамбовской улице, но он тщательно прятался от их глаз. Первые два корпуса нашлись сразу же, а вот куда делись три оставшихся? Когда девчонки окончательно замерзли и Андрей начал настаивать на возвращении домой, кто-то наверху смилостивился над ними и послал на помощь старушку. Бабулька с трудом тащила огромную сумку на маленьких колесиках по сугробам. Андрея поразило тонкое пальтишко с обтрепанным меховым воротничком, шапка, поверх которой пожилая женщина повязала шерстяной платок, и явно не зимние, полуразвалившиеся сапоги. Преодолевая очередное снежное препятствие, бабка завалилась на бок. Скромная провизия вывалилась из сумки и быстро смешалась с грязным месивом. Анечка и Лана бросились собирать консервы, перемазанный хлеб, рассыпавшуюся крупу. Андрей помог женщине подняться. Она беззвучно плакала, глядя на испорченные продукты.
Анечка отвела подругу в сторону:
— Слушай, ей надо продуктов купить. Эти только выкинуть осталось.
— У меня денег мало. Хорошо, если двести рублей наскребу.
— Это не твоя проблема. Ее надо довести до дома, а потом дойти до магазина и купить еды. Договорились?
Взяв бабульку с двух сторон под руки и всучив тележку Андрею, они медленно тронулись в путь.
— А вы чего в такой холод тут бродите? Почему домой не идете? — спросила старушка через некоторое время.