Понимая, что что-то не так, что, возможно, ей просто снится плохой сон и Нэт не понимает, что сейчас делает, я попытался позвать ее по имени. Но это весьма проблематично с сжимающимися на твоем горле с новой силой руками. Я прохрипел что-то нечленораздельное, но это не принесло никаких результатов. Наконец, вырвав одну из рук, придавленных ее коленями, я зацепил лампу на прикроватной тумбочке, и та с грохотом свалилась на пол. Я надеялся, что Нэт проснется от громкого звука, но этого не произошло. Ее очертания начали расплываться перед моими глазами. От недостатка кислорода, даже в свободной руке пропали все силы на сопротивление, и я приготовился к тому, что, вновь обретя счастье, покину этот мир. «А что? Не так плохо... Хотя бы уйду счастливым», – пронеслось в моей голове, но тут все прекратилось.

Сквозь полузабытье я услышал, как дверь в нашу комнату распахнулась. Появился силуэт с длинными распущенными волосами. Что-то сказал вполголоса, чем-то пошуршал и хватка на моей шее ослабла. Тело Нэтали аккуратно уложили рядом со мной и начали несильно хлопать по моим щекам тыльной стороной ладони, приводя меня в чувство. Когда мозг осознал, что препятствий дыханию больше нет, я судорожно вздохнул, поднимаясь на кровати.

– Тихо, Скотт! Без паники. Дыши, – схватив меня за плечи, вполголоса сказала Лурдес. – Что это было? – испуганно спросил я, смотря на мирно спящую Нэт.

Лурдес тяжело вздохнула, с болью посмотрела на Нэтали и тихо сказала:

– Пошли, тебе нужно подышать свежим воздухом...

Мы тихо спустились по лестнице и вышли на террасу.

– Подожди немного, я приготовлю чай. Разговор предстоит долгий, – сказала женщина и вернулась в дом.

Минут через пятнадцать, пока я в ступоре пытался осознать произошедшее, она вернулась.

– На, возьми. Ромашковый, он успокаивает, – тихо сказала она, протягивая мне кружку.

Где-то минуту мы молча сидели.

– Вы не ответили. Что это было? – вспомнил я. – Мы вроде на «ты», – усмехнулась она.

Я укоризненно посмотрел на нее.

– Скотт, я не успела предупредить... Точнее не стала... Приступов у Нэтали не было довольно давно, – попыталась начать Лурдес. – Почему она успокоилась? – спросил я. – Успокоительное, – ответила она, то ли прислушиваясь к шуму океана, то ли пытаясь рассмотреть что-то в непроглядной тьме, что роилась за ореолом света, который давали, итак неяркие, фонари, освещающие террасу. – Это не повредит ребенку? – обеспокоенно спросил я.

Она посмотрела на меня, мягко улыбнулась и сказала:

– Хороший ты – парень, Скотт. Нет, не беспокойся. – Так что же случилось? – уже немного придя в себя, повторил я вопрос. – Это такое проявление посттравматического синдрома... – ответила она и добавила, – Она все еще пытается защитить вас. Ранение, общее эмоциональное состояние и беременность провоцируют эти приступы. – Значит, это происходит не первый раз? – спросил я. – Нет. Ты бы знал, что она вытворила в первый раз. Меня еще не было рядом с ней. До меня за ней присматривал простой агент, без медицинского образования, без опыта в таких ситуациях, – говорила Лурдес, все так же рассматривая темноту. – А у тебя он есть? – поинтересовался я. – Да. Я – бывший военный врач. Одна операция в Персидском заливе и две в Ираке, – сказала она.

Я удивленно посмотрел на нее, но Лурдес даже не повернулась в мою сторону.

– В первый раз она сбежала. Ее три дня искали на близлежащей территории, наивно полагая, что Нэт проснется и просто спрячется. На второй день, после бесцельных попыток найти ее, мне позвонил координатор операции и спросил совета. Но я понимая, в каком состоянии была Нэтали, вылетела первым же рейсом сюда. Нашли мы ее поблизости, вон в тех зарослях, – она неопределенно указала куда-то в темноту, – Истощенную, обезвоженную и почти потерявшую связь с реальностью. Я подписала все необходимые бумаги, убрала отсюда лишних людей и постепенно вернула Нэт в нормальное состояние.

Я слушал ее, и злость постепенно накрывала меня.

– Это вы виноваты во всем! – выкрикнул я. – Не кричи, люди спят, – спокойно сказала Лурдес и продолжила, – В этом виновата не я, а природа, специфика ее психики, ранение и сложившиеся обстоятельства. Я лишь пыталась сохранить ей рассудок и ребенка, – последнее слово она произнесла с такой теплотой, словно наш малыш был для нее родным. – Простите, – оторопел я.

Над террасой повисло тягостное молчание.

– Ты прости меня, Скотт... – вдруг сказала она, – Что причинила вам всем столько боли... Но такова моя работа, – завершила она и посмотрела на меня глазами полными слез.

Я не знал, как реагировать на это. Память, наконец, выдернула имя, лицо и голос этой женщины из тумана горя, в которое я погрузился с момента, когда услышал, что Нэтали больше нет.

– Вы... Вы ее оперировали... Вы знали и солгали... – прошептал я. – Если бы была моя воля, я бы там, тогда сказала правду. Но, Скотт, ты теперь знаешь, чем чревато такое поведение, – тихо сказала Лурдес.

После этих слов эмоции отошли на задний план. Я смог посмотреть на все со стороны. Эта уже немолодая женщина, которая прошла через три поездки в горячие точки и видела смерть в самых ее отвратительных проявлениях, мало того, что спасла мою любимую дважды, последнее время заботится о ней. Может обстоятельства и заставляли ее лгать, но она все равно беспокоилась о Нэт. Да, и что уж кривить душой, возможно, спасла мне жизнь, как в прямом, так и в переносном смысле.