– Тебе жаль, – со злобой повторил Грейсон. – Значит, так я сейчас выгляжу? Жалким?

– Я не говорил такого, Дик, – попытался оправдаться Тим. – Просто… эти три недели, потом еще восемь дней в коме… это измотало тебя. Если бы мы нашли тебя немного раньше, быть может…

– А ты вообще искал меня? – резко перебил Грейсон.

– Дик, ты чего? Конечно искал. Мы все искали.

– Три недели, – задумчиво проговорил Грейсон. – Три гребаных недели! И неужели такой детектив, как ты, не нашел ни одной зацепки?

– Дик…

– Заткнись! Я имею право знать. Я хочу знать, почему меня бросили? Я настолько не важен? – Грейсон задыхался от злости. – Почему вы позволили делать со мной такое, а сейчас отводите глаза и врете? Жалеете. Считаете испорченным. Я вижу это. Я не слепой. Тодд сбежал, да? Первым. А ты теперь не знаешь, как от меня отвязаться. Хочешь, облегчу задачу? Убирайся!

– Что? – выдал Тим практически на автопилоте. Он все еще пытался понять то, что говорил ему брат.

– Проваливай! – повторил Дик, неожиданно сильно хватая его за руку и толкая в сторону двери. – Мне твоя жалость не нужна! И твое вранье тоже. Уходи, Тим.

– Дик, я помочь хочу! – отчаянно крикнул подросток, пытаясь достучаться до разума Грейсона. – Ты не в себе. Успокойся.

– Разберусь без тебя, – прошипел Дик, открывая перед ним дверь. – С меня хватит лжи. Выметайся.

Оставалось только подчиниться. Спорить с не совсем вменяемым братом, пытаться доказать ему, что он действительно хочет помочь, подросток бы уже не смог. Было слишком обидно и слишком больно услышать такое от Дика.

В дом он вошел уже как Тим Дрейк.

Понадобилось несколько часов, чтобы точно вычислить нужное место. Еще какое-то время Тим пытался решить для себя, стоит ли вообще делать то, что он задумал.

Он вспомнил взгляд Дэмиена и сжал кулаки.

Еще как стоит.

Заблокировав лифт прямо перед нужным этажом, Тим переоделся, полностью превращаясь в Красного Робина и отдавая контроль над своим разумом ярости.

Наверно, впервые в жизни он был настолько зол.

Он еще раз проверил крылья, размял пальцы и на пробу перебросил посох из одной руки в другую. Закончил последние приготовления и открыл лифт.

Теперь отступать было уже поздно.

Закрыв глаза, Дик устало сел на угол кровати. Тело ныло, потревоженное слишком резкими движениями. Часть его слабости все же не была напускной. Месяц, проведенный в практически овощном состоянии, давал о себе знать.

Он хотел бы забыть это время. Он хотел бы забыть часть галлюцинаций, посетивших его, пока он был в коме. Но не мог.

Единственное, что было в его силах – не запачкать тем, во что он превратился, других. Грейсон знал, что глубоко обидел Тима. Знал, что наговорил лишнего и сорвался из-за пустяка. Из-за своих домыслов и мерзкого голоса в голове, который все пытался убедить его в том, что он приносит близким только боль. Из-за глупой обиды на Джейсона, который ушел, не предупредив. И это действительно казалось Дику побегом.

Он был сломлен. Разбит. Ему не хватало сил на борьбу с самим собой. И он все больше сдавался своей темной стороне, позволяя ей управлять своим разумом.

Единственное, на что Дик был способен – оттолкнуть от себя всех, чтобы не мучить. Чтобы им не приходилось каждый день смотреть на него, изможденного и бессильного. Чтобы они не просили от него того, чего он не мог им дать.

С Тимом вышло грубо. Но Грейсон оправдывал себя тем, что заботится о брате.

Он отоспался за день и сейчас ненавидел себя за это. Тело вновь отзывалось болью на каждое движение. Мысли заполняли голову, разрывая ее. Дик не мог сосредоточиться ни на чем, что могло бы помочь ему вырваться из отвратительного состояния. Вместо этого он только сильнее ощущал то, насколько ничтожным он стал. И сам топтался по тому, что не было разбито Ником Эдрианом и наркотиками.

До глубокой ночи Грейсон пытался разобраться в своей голове, а заодно – найти положение, в котором раны будут меньше беспокоить. Как оказалось, такого положения не было.

Мысли снова путались, раз за разом возвращаясь к происходившему на корабле. Несколько раз Дик замечал за собой, что ждет, когда откроется дверь, и в нее войдет Ник.

«Он не придет, – лихорадочно попытался успокоить себя Грейсон. – Я дома. Дома. Больше не будет побоев, наркотиков и издевательств. Больше никто не посмеет мучить меня. Я дома. В своей комнате. Никто не тронет меня здесь. Я дома».

Послышался легкий скрип двери. Дик вздрогнул.

– Грейсон, я…

– Что тебе здесь нужно? – зло крик вырвался из горла раньше, чем Дик вообще осознал, что говорит.

– У меня был кошмар, – немного удивившись такому приему, пояснил Дэмиен. – Я подумал…

– Проваливай! – Грейсон грубо схватил его за шиворот и попытался вытолкнуть из комнаты. – Меньше всего здесь сейчас нужен такой засранец, как ты.

– Что? – растеряно переспросил мальчик, с трудом осознавая услышанное.