— Прости, Ричард, — тихо сказал Джим. — Такое тяжело вспоминать.

— Можете звать меня Диком, вы же знаете, — улыбнулся Грейсон. — Я справился с этим. У меня есть друзья. И семья.

— Как Брюс Уэйн вообще позволил тебе такое? — немного возмущенно поинтересовался комиссар. — Как разрешил стать Робином?

— Думаете, я спрашивал его? — усмехнулся Дик. — Ему пришлось смириться. Он вовремя понял, что если бы он начал запрещать — все стало бы только хуже.

— Возможно, — согласился Гордон.

Они замолчали. Джим пытался уложить у себя в голове услышанное, а Дик мечтал о том, чтобы Барбара побыстрее справилась с его чертовой футболкой. Демонстрировать шрамы было болезненно.

— Простите, комиссар, — не выдержав напряжения, Грейсон встал. — Если вы не возражаете, я все-таки надену толстовку.

— Да, — Гордон кивнул. — Разумеется.

Благодарно улыбнувшись, Дик вышел, физически ощущая взгляд, направленный на спину.

«Как только вернется Брюс, нужно свести все, — злясь на самого себя, думал Грейсон. — Хотя бы то, что еще можно свести. Или учись жить с этим, Ричард».

Нервозность спала только после того, как он застегнул молнию на кофте. Дик мог открыться и спокойно воспринимать себя при Джейсоне, Тиме, Дэмиене, Альфреде, Брюсе и даже, с некоторыми оговорками, Барбаре. Но Грейсон оказался не готов ко вниманию от других. Он чувствовал жалость Джима Гордона. И, как и в первые дни после комы, хотел избежать этого.

Джим задумчиво сделал глоток из чашки, пытаясь разложить по полочкам услышанное. Многие вещи встали на свои места, много вопросов осталось без ответа.

— А где Дик? — входя, удивленно спросила Барбара.

Притворно. Но стоило дать Грейсону возможность самому придумать свою историю, не участвуя в этом. Да и врать, сидя перед отцом, изображая, что все это она уже слышала, не хотелось. Поэтому девушка сделала вид, что никак не могла справиться с пятном.

— Захотел одеться, — ответил Гордон. — Скажи, а вчера, когда я попросил тебя приехать домой, ты была…

— У Уэйнов, — честно ответила Барбара. — Дик тяжело справляется с тем, что произошло с Тимом. Я пытаюсь его поддерживать.

— Ты была в самом безопасном месте в Готэме, а я выдернул тебя обратно в город, — виновато пробормотал Джим.

— Перестань, пап, — потребовала девушка. — Ты не виноват в том, что случилось.

За последние несколько дней эта фраза сидела у нее в печенках.

Возле двери хмыкнул Грейсон, прекрасно знавший, что эта фраза ничего не значит.

— Футболку удалось спасти? — поинтересовался он.

— Удалось, — с улыбкой ответила Барбара.

— Хорошо, — Дик вернулся на прежнее место. — Иначе бы меня пристрелили.

— Ты опять? — обеспокоено поинтересовалась девушка, догадываясь, чью именно футболку она спасала.

— Так спокойнее, — попытался отмахнуться Грейсон. — Он все равно мне должен.

Джим непонимающе смотрел на них, уже не пытаясь уловить суть.

— Как Тим? — спросила Барбара, переводя тему.

— Поправляется, — ответил Дик, улыбаясь и ненадолго избавляясь от тяжелых мыслей. — Ругается с Дэмиеном, на Альфреда обижается.

— Почему?

— Старик отобрал у него все. Даже плеер, — пояснил Грейсон. — Теперь Тим лежит почти неподвижно и постоянно возмущается.

— Вы все-таки умудрились довести бедного Альфи, — усмехнулась девушка.

— Это невозможно в…

Дик не договорил, отвлекаясь на телефонный звонок.

— Дэми? — шепнула Барбара.

Грейсон кивнул.

— Да?

— Грейсон, — послышалось из трубки. — Домой. Срочно.

Говорить что-либо еще мальчишке не потребовалось. Дик подхватился с места.

— Нужно бежать. Простите, — быстро проговорил он, виновато переводя взгляд то на Джима, то на Барбару. — Что-то случилось. Мне… мне пора.

Не дожидаясь ответа, он выбежал с кухни и, уже по знакомому пути через окно, покинул дом Джима Гордона.

Звонок Дэмиена слишком напугал его.

Писк становился нестерпимым. Джейсон хотел бы остаться в полной тишине, но звук только становился громче. Темная дымка, в которой он барахтался, начинала рассеиваться, уступая место боли почти во всем теле и ощущению невесомости в голове. Еще через какое-то время Тодд почувствовал, что его правая рука надежно зафиксирована, что он лежит в постели, что одеяло прикрывает его только до пояса, а все остальное тело замотано бинтами.