Шляпа, как обычно, весело комментирует:

— Всем заинтересованным претендентам на должность главы департамента охраны правопорядка настоятельно рекомендуем обращаться посредством совиной почты. Особое предпочтение отдается желающим стать либо подхалимами, либо козлами отпущения и, разумеется, любому, жаждущему подмять эту парашу под себя.

Ищу любые упоминания в воспоминаниях своей второй жизни.

— Я никогда не слышал имени Коллинза прежде, но даже во времена Джеймса Поттера говорили о Кване Чанг Хо — беспринципном убийце, чье имя шептали в подворотнях по всему миру — знаменитому тем, что оставлял во рту жертв косточки маджонга. Пожиратели Смерти хотя бы придерживались своей ущербной идеологии. Этот же негодяй любого убьет ради денег и славы!

— Ещё один характерный для вас пример, да, ЭйчДжей? Драка вничью на дуэли с Дамблдором отнюдь не повредит его резюме.

Хороший довод. Благодаря Джеймсу я не особо высокого мнения о боевых магах. Джеймс полагал дуэль высоким «искусством»: если дуэлист — «художник», тогда боевой маг — «маляр».

— Если вспомнить, что палочка Коллинза не отрывалась от горла Сьюзан до тех пор, пока они не вышли за щиты Хогвартса, у корейца было серьезное преимущество.

Она иронично смеется в моем разуме:

— Это всего лишь показывает, в чем истинная слабость Дамблдора, ЭйчДжей. Не советую полагать, что Риддл тоже этого не знает.

Кивнув, отвечаю:

— Точно. Дамблдор сказал, что они подчеркнуто атаковали лишь ту группу, где была их цель, и вместо магловского слезоточивого газа они могли бы воспользоваться осколочными гранатами и превратить здесь все в склеп.

— Надо отдать им должное — у них хватает пороху, ЭйчДжей. Не каждому достанет смелости попытаться убить цель в разгаре настолько крупного мероприятия. Даже в случае провала их слава лишь увеличится. Интересно, упомянет ли пресса вообще то, насколько эффективно они воспользовались магловской тактикой против кучи самых влиятельных магов Европы? Посмотришь, как это все подретушируют.

Агриппа снова заговаривает, на сей раз обращаясь непосредственно к Фаджу, жестом указывая на Дамблдора и Максим.

— Министр, если ваши авроры удовлетворены и моего присутствия им больше не требуется, то хотел бы с вами раскланяться — вряд ли я смогу переварить общение с этой парой, — он поворачивается к Афине и заговаривает с ней по-гречески. Я не владею этим языком, но он явно интересуется, желает ли она остаться здесь и продолжать соревнования или хочет уйти. У неё и у Эйми есть возможность так поступить.

К её чести, Афина желает остаться. Они о чем-то торгуются, и через пару минут у Каркарова внезапно появляются два новых «помощника» из кадров Агриппы; предмет их заботы — благосостояние Афины. Его глаза буравят Каркарова, недвусмысленно давая ему знать, что им «недовольны». Наконец, старший Манос поворачивается к выходу, и его взгляд упирается в меня. Он сгибает вылеченную левую руку.

— Для такого юного возраста ты хорошо поработал. Все ограничится небольшим шрамом. Афина упомянула, что ты защищал её и остальных от дементоров. Я этого не забуду.

Киваю ему. На лицо мага возвращается убийственное выражение, и он величественно покидает комнату. Полагаю, в ближайшие несколько месяцев Южная Европа станет не самым безопасным местом для визитов.

Шляпа расставляет точки над «i»:

— Надеюсь, это никак не повлияет на наши планы по поездке в спа в Тоскану.

***

Примерно через час поиски козла отпущения подходят к концу. Понятное дело: чтобы разобраться с безобразием на Тремудром Турнире, потребовалось какое-то время. Дамблдор отпускает народ, за исключением тех, кто имеет отношение к работе Турнира, и делает краткий перерыв.

Дамблдор посылает пару эльфов за остальными четырьмя чемпионами. Пользуюсь возможностью, чтобы размять ноги и взглянуть на собранную директором необычную коллекцию артефактов. Ко мне подходит Афина. Наконец, она роняет:

— Сейчас мое поведение на сцене до происшествия кажется мне прискорбным и ребяческим.

Откровенно высказываю своё мнение:

— Ты пыталась выиграть, следуя командной стратегии, и постаралась воспользоваться кажущейся слабостью. К счастью для нас, этой слабости не существует. Иначе мы бы сейчас не беседовали.

— Тем не менее, я намерена извиниться. На моего деда уже дважды совершали покушение. Каждый раз погибал один из притворяющихся им телохранителей. Думаю, они попросту решили убить всех сразу.

Тактика Квана напоминает мне разглагольствования Вернона (чем дальше, тем их всё больше и больше) об Ирландской Республиканской Армии: «Да поубивать их всех, и пусть Бог сам дальше разбирается». Я вряд ли когда-нибудь скрещу палочки с Кваном, но если это всё же произойдёт, я не забуду того, что они сегодня сделали вместе с партнером.