Порывом ветра из палочки он отметает их прочь, однако мой крылатый дротик тут же несется к нему обратно. Люпин замечает свою ошибку, но я засыпаю его прямыми ударными, в то время как к нему под углом приближается дротик – печальная ситуация для мистера Луни… кто отскальзывает вправо и «принимает» дротик в левое плечо – не хочет рисковать и словить мое ударное.

В общую картину добавляется ещё чуть-чуть крови. Не пропустив удар и удерживая щит, Ремус вытаскивает дротик и обламывает ему крылья. Миг спустя он отбрасывает его с площадки в общую «помойку».

У проклятого оборотня всегда был высокий болевой порог. Однако он ранен четырежды и истекает кровью, а на мне всего одна отметина – царапина на руке от проникающего, от которого я «почти» увернулся.

Я беру его измором, и мы оба это знаем. В мою сторону несутся шустрые разрубающие и проникающие – ага, пытаемся изрубить меня в капусту. Уворачиваюсь и ставлю щит, пытаясь отыскать возможность для следующей атаки. Он не собирается уступать. В отличие от Бродяги, ему не слишком хорошо удается отслеживать множественные цели – именно так Джеймс обычно его и побеждал. У него отлично получались мощные заклятья и быстрые повторные контратаки – а вот так побеждался Джеймс Поттер. ДП всегда слишком много сил вкладывал в атаку и в первый щит, и становился легкой добычей в случае мгновенной контратаки – плохо был готов, если его противник выдерживал нападение.

У него до сих пор те же слабости, но пора ему осознать причину, по которой мы сражаемся на дуэли вместо того, чтобы просто подраться, – я не Джеймс Поттер!

Резко кидаю пару сглазов, чтобы вернуть инициативу, и выстреливаю сильными ударными под названием «Стук Тролля». Люпин вливает энергию в волховской щит, но у меня сил хватит с лихвой. ДП сражался стильно и ловко. А я вдобавок использую силу и подавляющий огонь. Третье ударное взламывает его щит, а четвертое проходит сквозь заклинание, прибивая его к платформе. Пятое пролетает у него над головой.

Сириус аппарирует к Люпину и принимается его осматривать.

– Несколько грубовато, ЭйчДжей. Ты мог сломать ему ребро.

– Всё нормально, Сириус. Я был согласен, – отвечает уставший Ремус, пытаясь отдышаться. – Ты не преувеличивал, говоря, насколько хорош. Ребятишки на турнире должны благодарить бога за то, что ты так сдержан.

– Девчонка Манос отнюдь не плоха. У неё отличный потенциал. Как ты?

Он отвечает мне:

– Кроме моей гордости, ничего не пострадало.

– Замечательно. Ну что, тогда ещё разок?

– Гарри! – восклицает Сириус.

– Вряд ли мне удастся часто выбираться и нормально подраться. Я бы хотел как следует попрактиковаться.

– Мне нужно часов шесть и бодрящее зелье, тогда я буду готов к ещё одному раунду.

Перекидываю палочку в левую руку и протягиваю ему правую. Он берёт её, и я тяну, поднимая его на ноги.

– Заметано. Мистер Бродяга, похоже, ваша очередь. Посмотрим, удалось ли кузине Эммелин снова привести тебя в дуэльную форму, или она ограничилась только сексуальной.

– Не хочешь сначала отдохнуть, Гарри? – не знай я его так хорошо, сказал бы, что старый пес испугался.

– Нет, это уравняет наши шансы. Правила, как для помоечной дуэли, или нет?

Он чешет подбородок:

– Нет. Посмотрим, пожалуй, способен ли ты ещё колдовать, трансфигурировать или ретрансфигурировать.

Блэк всегда был неплох в трансфигурации, почти на уровне ДП. Наверняка теперь уже он попытается меня измотать.

Посмотрим…

***

Намного позже хромаю в частную приемную на довольно-таки неожиданную встречу. Однако я в гораздо лучшей форме, нежели оборотень и псина, зализывающие сейчас раны у себя в спальнях – после того, как ненадолго заглянули в больничное крыло. Дама передо мной настолько красива, что её, кажется, не коснулись годы – но только кажется. Перенелла Фламель – миниатюрная женщина с длинными серебристыми волосами и проницательными зелеными глазами, которые, похоже, видели, а потом и забыли столько, сколько я никогда в жизни не узнаю. Интересно, не чувствует ли Дамблдор по сравнению с ней себя первоклашкой?

– Добрый вечер, миледи. Спасибо за ваше гостеприимство, – понятия не имею, к какому уровню формальности она привыкла.

– Хорошо, что, помимо жесткого поединка, Брайан до сих пор обучает и манерам – печально видеть, насколько воинственным остается мир. Спасибо за то, что согласился встретиться со мной, юноша, – она жестом велит мне присесть, и перед нами появляется по бокалу вина.

Через секунду соображаю, что «Брайан» – это Дамблдор.

– Как ни грустно, но миру в наши дни необходимо и то, и другое.

– Это правда, однако за столетия своей жизни я видела, как времена процветания и погибели волнами сменяют друг друга. Так или иначе, Гарри, всё это тоже пройдет. Брайан отзывался о тебе весьма хорошо, и я следила за твоими деяниями на турнире.

– Спасибо. Один омут памяти стоил для меня больше, чем вся вечная слава, обещанная победителю.

Она, засмеявшись, отпивает вино из мерцающего бокала.

– Та старая реликвия? Я была рада, когда она исчезла с моих глаз. Ещё работает? Это далеко не лучшая из моих поделок. Однако я все-таки надеюсь, что омут будет приносить тебе пользу многие годы. Слышала, с тобой Шляпа Годрика. Подозреваю, милый Николас в могиле перевернется при мысли о том, что она появилась в нашем доме.