Тварь смотрит мне прямо в лицо. Он так близко, что моя кожа покрывается мурашками, а в призрачном свете пустых глазниц я вижу свое отражение.

– Прости, но я сейчас несколько занят.

Он рычит и прогуливается вдоль стены, в то время как я завязываю на талии фартук.

Мой товарищ по работе хмурится.

– Одно дело быть бесстрашным, и я это уважаю, но бесстрашие и глупость сразу – ужасная комбинация.

– Предпочитаю думать, что это лишь опрометчивый героизм. В нем есть определенное очарование. А сейчас пойдем-ка подадим дерьмо из восточноевропейской кухни поганцам из этой самой Восточной Европы, чтобы, наконец, убраться с этого доисторического плавсредства.

Если серия передач про путешествия таки состоится, я вовсе не против как-нибудь в них поучаствовать.

Так ужин и проходит; каждый раз, когда я пересекаю порог камбуза, слизеринцы ехидно меня подкалывают в попытке как-то достать. Вейлы снисходительно упоминают наследие Флёр, стараясь заполучить меня в свои сети.

Я редко бываю так возбужден и в то же время настолько уставшим и раздраженным. Интересное состояние.

Останавливаюсь у стола Афины, кивнув ей.

– Как у тебя сегодня дела?

– Полагаю, лучше, чем у тебя, – отвечает гречанка. – Спасибо за сегодняшнее развлечение. Приятно посмотреть, как Виктор из кожи вон лезет, а у него ничего не выходит. Я записала тебя как своего гостя на случай, если он вдруг планировал натравить на тебя Духа. Я не позволю этому случиться.

– Спасибо. Не скажешь мне, что пошло не так с преподавателем Хогвартса, который должен был здесь присутствовать?

– Полагаю, кто-то сказал ей, что Виктор перенес празднество, либо твои здешние доброжелатели отвлекли её как-то ещё. В нашей школе солгать преподавателю – своего рода искусство.

Что ж, тогда ситуация вполне проясняется. Минерва всегда была слишком доверчива.

– Удачи тебе в завтрашних соревнованиях.

– И тебе, Гарри, – отвечает она, в то время как Малфой в третий раз проливает свой напиток и подзывает меня для новой порции.

Приближаюсь к столу, и мои глаза прищуриваются при виде его ухмылки.

– Драко, я полагал, что тебя обучили хотя бы основам этикета. Как выясняется, ты просто врожденный остолоп. Наверное, это и есть причина твоих бесконечных неудач. Ты знал, что неуклюжесть вообще-то качество, присущее полукровкам? Как говорит знакомая мне магла, если со щенком что-то не так, виновата сука.

Выслушав мое остроумное оскорбление, слизеринцы принимаются шушукаться. Драко пытается уничтожить меня взглядом:

– Поттер ревнует, потому что у него-то матери нет.

О, эту черту ему переходить не следовало!

–Драко, до тебя не доходит, да? Я почти выставил Снейпа из школы. Теперь это лишь вопрос времени. Когда он уйдет, не останется никого, кто смог бы защитить твою бедную шкурку. У тебя впереди три долгих года. С меткой ты ещё крайне легко отделался.

Осматриваю лица остальных слизеринцев.

– Ничего не имею против остальных, но честно предупреждаю: если вы примете участие в его планах, я буду беспощаден.

Драко, похоже, уже готов потянуться за палочкой. Хозяин вечеринки тоже это замечает. Но он-то надеялся совсем на другое развитие событий.

– Поттер, – предостерегает Крам. – Это мои гости. И относиться к ним ты будешь соответственно.

Цепляю на лицо фальшивую улыбку.

– Прошу прощения, Виктор. Тебе требуется добавка?

– Нет.

Флёр кладет руку мне на плечо. Она жестом показывает мне на вейл и с яростью выплевывает:

– Наполни их бокалы. Я обслужу этот стол.

Пока я подливаю им вино, пять вейл продолжают испытывать на мне свои чары. Значит, они здесь не только ради того, чтобы нервировать Флёр. Интересно, какие ещё козыри у него в рукаве.

– Неплохо проводите время? Вам требуется что-нибудь ещё, леди? – при этом я бросаю на них хитрый взгляд, который наверняка выглядит смешно на лице подростка.

– Сомневаюсь, что такой маленький мальчик способен мне чем-то помочь, – говорит вейла, которая, похоже, руководит этой бандой. Чую, как она усиливает чары. – Не желаешь узнать, что я понимаю под неплохо проведенным временем?

Покачав головой, смеюсь:

– Да не особо, сучка. Забавно, я полагал, что чистокровные вейлы умеют контролировать своё очарование. Не думал, что ты ещё не вышла из подросткового возраста.

Её игривость мгновенно испаряется. Две другие, владеющие английским, нахмуриваются и переводят мои слова остальным. В меня упираются пять пар сердитых глаз. Бродяга всегда повторял, что я мастер в искусстве злить женщин. Похоже, он прав.

– Да ты и с одной-то из нас не знаешь, что делать, маг-малолетка.