— Это потому что свобода не имела с тобой дела вот уже двести лет. Дай ей денек-другой…

— Извини, Гарри, — прерывает Дамблдор. — Вижу, у вас со Шляпой серьезная беседа, но я хотел бы перебить тебя и попросить минуту твоего внимания.

— Чем могу помочь, сэр? — нейтрально интересуюсь я.

— Помимо всего прочего, мне любопытно, как эта карта попала в твои руки?

Будь я мстительным, то ткнул бы пальцем в близнецов, но я сам позабочусь о них.

— Как-то раз она попалась мне на пути.

Из его глаз исчезает мерцание.

— У меня также имеются вопросы о ранах молодого Барти. Даже не проглоти он яд, полагаю, долго бы он не протянул. Должен задать тебе вопрос: как тебе удалось его устранить? Минерва выразила беспокойство по поводу твоих умений в трансфигурации.

Прежнего Гарри стерло бы в порошок. Класс защиты был практически полностью уничтожен. Возложить на остальных ответственность за бойню не получится.

— Полагаю, придется сделать признание. Во время сражения с дементорами в один прекрасный момент мою магию как будто откупорило, и я стал сильнее, чем прежде. Я будто получил силу, о которой никогда не подозревал.

В любой лжи есть доля правды. Речь действительно может идти о силе, упомянутой в пророчестве. Он не знает о том, что я знаю, и, похоже, не собирается мне признаваться в том, что скрывает — это должно заставить его призадуматься. Вместо силы у меня есть знания, и благодаря этим знаниям я могу использовать свою силу.

Дамблдор задумывается:

— Травмирующие события часто пробуждают в волшебнике или ведьме самое лучшее. У тебя их было больше, чем достаточно. Не прочь продемонстрировать, если тебе не сложно?

Сосредотачиваюсь на образе в голове и произношу слова. Ближайшая ко мне кровать обращается львом. Удерживаю форму, пока он обходит его кругом, критически оценивая зверя.

— Отличная работа, Гарри. Есть небольшие погрешности в задних лапах и в хвосте, но это замечательный образец трансфигурации — он даже лучше творения твоего отца. Полагаю, время, проведенное этим летом с мистером Вудом, было весьма продуктивным, не так ли? В твоем запросе по поводу сортировочной Шляпы таилось гораздо больше, правильно?

— Виновен по всем пунктам, сэр. Мне нужен был чей-то совет по поводу того, что со всем этим делать. Шляпа была крайне полезна, и когда я не говорил с ней, то читал книги Олли. Шляпа очень любила изучать привычки прежних директоров. Несмотря на ее недостатки, она великолепно знает, как люди организуют свои мысли.

Во время объяснения его обычное, более веселое настроение возвращается.

— Теперь твое решение выбрать Шляпу в качестве советника становится понятнее. Когда это соревнование подойдет к концу, и я снова смогу тебе помогать, моя дверь всегда будет для тебя открыта. Если я буду занят, то, уверен, либо профессор Макгонагалл, либо профессор Флитвик всегда тебе помогут.

— Ловлю вас на слове, сэр.

— Ещё раз хочу сказать, Гарри, что очень тебе благодарен. Тьма встала у тебя на пути и бросила тебе вызов, и ты его принял. Большинство людей слепо видят лишь свет, игнорируя тени и всё, что скрывает тьма. Тем не менее, тебе не следует отгораживаться от твоих друзей и соседей по факультету. Как я понимаю, между тобой и факультетом Годрика произошло кое-что неприятное?

— По сравнению с сегодняшним днём это просто ерунда.

Он кладет руку на мое пока неподвижное плечо и мягко сжимает его.

— Действительно. Но не сомневаюсь, мой мальчик, что некоторые из них подойдут к тебе и выразят свое сожаление. Я просто хотел сказать, чтобы ты не спешил судить их слишком строго. Ищи во всём добро, и твой мир станет чуточку лучше.

— Постараюсь, сэр. Если возможно, я хотел бы, чтобы вы позволили кое-кому опознать Пожирателя Смерти.

— Мистеру Уизли или мисс Грейнджер?

— Вообще-то, Невиллу Лонгботтому, сэр.

— Невиллу? Зачем ему… о, конечно, дорогие Фрэнк и Алиса. Я обдумаю доводы за и против. Правда может облегчить его бремя или заново открыть старые раны, но твоя просьба благородна. Прежде чем принять решение, я хорошенько обдумаю этот вопрос.

Шляпа комментирует в моем разуме:

— Такое впечатление, что он так влюблен в звук своего голоса, что никакая трансфигурация его уже не спасет, преврати он его хоть в вагину, хоть в член, — об Альбусе всегда ходили кое-какие слухи.

Всё, что мне удается выдавить из себя после её бормотания:

— Спасибо, сэр.

— Вернемся к более неотложным вопросам. После того, как ты выйдешь из больницы, пожалуйста, поднимись завтра вечером в шесть ко мне в кабинет. Возьми свою мантию — сейчас уже холодает. Не сомневаюсь, ты с нетерпением ждешь возможности проверить вылеченную руку, так что можешь прихватить и свою замечательную метлу.