Знаете, дорогой читатель, что думала тогда девушка, которая была причастна ко всему, что творилось в Петербурге? В голове её крутилась лишь дата: второе июня. И ещё она думала под каким лозунгом и девизом этот день войдёт в историю. Всё. Можете себе представить, насколько циничны мысли будущих Вождей и благоговейно строящих самих себя Наполеонов? А знаете, сколько было убитых и задавленных в толпе? По телевизору вам скажут, что около пятнадцати человек – это меньше, чем в первые месяцы “Майдана”, а знаете правдивые числа? Сто пятнадцать человек. И СМИ никогда не опубликует такие цифры. Самые точные цифры общих жертв “Сенного антитеррора” – как вследствие окрестят это событие аналитики, примерно двести пятьдесят человек. Под танками и прочей боевой техникой погибло сорок человек, под ногами толпы – около пятидесяти, остальные же сто десять получили ранения разных степеней. Метро было забито, а баррикады начали строить намного позже.

Дементьева успела выбежать на улицу до того момента, как метро переполнилось гражданами, но она попала в небольшую давку встречного движения. Люди, кто поумней, стремились умчаться на много станций дальше, остальные же норовили посмотреть воочию на российский “Майдан”, который так долго предсказывали, и который так внезапно настал. Девушку буквально выдавило из толпы, она бросилась в самый центр Сенной, где на застывшей проезжей части оккупировала автомобили оппозиционная группировка. Это был не просто митинг, наконец поняла она – митинги проходили небольшие и по запланированному времени. Взявшись за голову, трещащую от стучания железа и прочих нелепых восклицаний, Виктория бросилась к какой-то бардовой иномарке, по близости, и с лихвой вскарабкалась на капот. В полный рост она не встала, даже на коленях девушка смогла различить фигуру Анны. В груди всё сжалось: Дементьева была готова тот час выдрать у неё все волосы – так в душе всё налилось той самой революционной ненавистью и гневом. Спустившись, Виктория тот час ринулась в ту сторону, а как достигла цели, вцепилась в космы межрайонки и с силой начала её трясти.

– Так ты могла! – в исступлении рычала Дементьева, стараясь как можно больнее ухватить пряди и как можно резче оттянуть их. У Анны от неожиданности и пронзительной, словно копьем, боли потекли слёзы; она постаралась замахнуться рукой, чтобы освободиться, но социалистка сама оттолкнула её от себя, с безумием и слепой яростью вглядываясь в самые глаза. – Я только теперь говорила, я сегодня говорила, чтобы ничего... А ты?!.. Как ты могла?

– Хватит, дура! – дребезжащим голосом отвечала Анна, держась за взъерошенные волосы. – Они сами пошли, сами захотели! Я только сказала им, что теперь за это будет. Я пыталась их остановить...

– Где Миша? – перебила ее Виктория, которая вовсе потеряла всяких интерес к выслушиванию несвязанных оправданий. – Я тебя убью, если с ним что-то случится...

– Здесь он, здесь! – старалась перекричать вопли толпы Анна, голос её был на пределе и срывался в скрежетавший визг.

Из глубины толпы вынырнул Орлов: бледный, дрожавший, напуганный – он никогда раньше не видел подобного хаоса. Он бросился к Анне и Виктории, пытаясь прорваться через тела людей. Последняя дотянулась до него, ухватив за шкирку, как непослушного, слепого котёнка.

– Уходим! – зло крикнула Дементьева прямо в ухо парню и буквально поволокла за собой. Орлов беспомощно, растеряно смотрел на Анну, которая была ошарашена не меньше его самого.

– Я не брошу своих! – зарыдала она, слёзы непроизвольно потекли из её прекрасных глаз. Там, в самом центре толпы петербургская оппозиция, лишившись разума и самосознания, громила площадь; поджигали самих себя и попадали под прямой курс движения броневика. Танки двигались прямо на них.

– Они обречены, – сквозь зубы прошипела Виктория с таким цинизмом, какому мог бы позавидовать любой диктатор. Анна бросила последний взгляд назад, где были ещё слышны отголоски её товарищей.

На “Сенной” строили баррикады. Материалом для них служили фуры, автомобильные покрышки, и кто-то даже выкатил рояль. Сама площадь – овальный пятачок от улицы, совсем невелика, если сравнивать с Дворцовой и с Красной площадями, но и та была полностью забита людьми. Прочая же территория: обыкновенная автомагистраль, проходящая вплоть до Невского проспекта – по ней передвигалась отечественная бронетехника...

Отличие массы от народа в том, что масса не обладает самосознанием. Масса дика и разношёрстна – именно масса совершает беспорядки и крушит политический строй. Кто вызвал беспорядки на Сенной – народ или масса? Среди бездонной толпы были те, кто имел аргументированную позицию и пытался что-то доказать, но в основном же масса состояла из текучей среды актуальных нынче мнений – из большинства. Это был “тотальный флэшмоб”, когда мало мозгам становится интернет-батлов и бесконечных online-распри, которые заканчиваются в тот момент, когда некто из участников спора выключает компьютер. В жизни же ничего нельзя ни удалить, ни выключить, а это гораздо интереснее, чем вести унылый диалог в сети за столом своего офиса. А здесь и сейчас – исключительное Show time!

Бросить коктейль Молотова в человека напротив? Да, есть такая функция в реальной жизни! Что-то ещё? Есть другие дополнительные примочки. На выбор: поджечь соперника, истоптать ногами, вырвать пальцы или выдавить глаза, но если вы новичок в этом деле, то для начала разбейте пару десятков окон и витрин или начеркайте провокационное граффити на всю стену – поднятие самоуверенности гарантировано!

И всё перечисленное выше кровавым букетом разверзлось в самом культурном и самом криминальном городе России... И кто бы только мог подумать хотя бы месяц назад о том, что примерный семьянин, прилежный работник и просто гражданин своей страны в единый миг превратятся в животных, зверей и монстров, так дико уничтожающие всё на своём пути и с наслаждением смотрящие на жестокость, направленную на таких же, какими были они сами. Ведь никто бы из них месяц или год назад о таком не только бы не подумал: услышав это, они бы спустили вас по лестнице и это было бы только началом.

Над Петербургом сгустились тучи и затянули небесный купол, а шпиль Адмиралтейства буквально проткнул насквозь напряжённые, с угрозой нависшие над землёй мрачные облака. Хлынул дождь: городские пейзажи из цветного и яркого, солнечного и пёстрого разом обратились в чёрно-белый ландшафт – стало так темно, что звериная масса слилась с грязным асфальтом, и дым от потушенного каплями ливня огня взмыл густым, душным паром над землёй и скрыл толпу от её же самой.

Завертелась мать-земля быстрее, время дало обратный ход, а некоторые вспомнят даже строки из Есенинского Пугачева. Однако были и те, кому от лицезрение тех бесчинств не было не страшно, не дико, а даже удовольствие в тот миг они могли испытывать. Потому как они ждали того момента пуще “второго пришествия”.