– Оуэн Быстрый меч, - от тона Кельдека я задрожала, он точно объявлял о казни. – Я долго думал, какое наказание будет соответствовать твоему поступку. Много раз за годы, которые ты был моим ценным лидером отряда и самым талантливым Поработителем, твоя верность подвергалась сомнениям. И каждый раз ты находил объяснение, и я прощал тебя. Но не теперь. Ты выступил против моего Зовущего. Против моего старшего советника. Ты поставил под вопрос разумность моей новой идеи. Как ты можешь себя оправдать?

Флинт с видимым усилием выпрямился. Были ли его слова все еще повреждены, или так сделали, потому что после долгого пребывания в темнице солнце было для него слишком ярким? Стражи отпустили его руки, и он смог стоять. Толпа напряженно молчала.

– Только это, мой король, - голос Флинта был хриплым, но оставался сильным и звучал четко. – Я называю ваше правление тиранией. Я осуждаю…

– Что? – завопил Кельдек, советники, Бридиан и Гетан, вскочили на ноги, крича. Толпа шокировано гудела. Встали и два атамана, протестуя: Кинан из Веддерберна и Эреван из Скури.

Но голос Флинта перекрывал их. Брокк и Ардон не затыкали его, они просто стояли по бокам.

– Ваше правление было с самого начала жестоким и несправедливым. Из-за вас люди Олбана живут в страхе. Вы настроили соседа против соседа, друга против друга, брата против брата. Если я должен сегодня умереть, то я умру, рассказывая правду! Ваши поступки с добрым народцем Олбана оскорбляют сердце этой страны! Это идет против того, чему нас учили верить наши отцы и матери, а их – их отцы и матери.

– Стража, утихомирьте его! – приказал Бридиан.

Я дрожала от ужаса и невероятной гордости за любимого человека. Но Брокк и Ардон не двигались. Они словно оглохли.

– Это насмешка надо всем хорошим и мудрым! – продолжал Флинт. – Ваше решение вовлечь в этот больной эксперимент еще и необученных юношей не только жестокий, но и глупый.

– Мой король! – закричал Бридиан. – Это не должно продолжаться! – он пвернулся к Эстену. – Нужно вызвать волшебную армию! Пусть разберутся с непослушным глупцом!

– Как нам лучше избавиться от этой язвы среди нас? – заговорил не Кельдек, а королева Варда, ее голос был шелковым, но ясным. – Если король согласен, конечно.

Кельдек долго молчал. Может, даже теперь в сердце он хотел простить человека, что был ему другом в море врагов? Сердце пыталось выпрыгнуть из груди.

– Этот человек хорошо служил мне, - сказал король. Его голос дрожал. – Пусть умрет в честном бою, как воин. Эстен, вызови двоих, о которых мы говорили. Пока что только их.

Я понимала, о ком он. Честный бой? Флинт едва продержится в таком состоянии десять секунд. Давай, тали. Я звала ее, пока Силовики открывали укрытие, где был плененный добрый народец. Быстрее, говори! Да, она сказала, что я должна ждать ее знака, доверить ей выбор идеального момента. Но если не это тот момент, то я не знала, каким он может быть. Чего она ждет?

Эстен поднялся на ноги. Он раскинул руки.

– Выходите! – прокричал он. Слова были для толпы, я знала, что он умел звать добрый народец безмолвно, как и я.

Было слишком поздно. Они вырвались из укрытия: большой воин с каменным лицом, а за ним существо с красным хохолком, человеческими руками и лапами птицы вместо ног. Место наполнила магия, трепещущая, звенящая. Люди в толпе закричали, пригнулись, закрывая лица.

– Этот человек вас предал! – закричал Эстен. – Отомстите ему!

Я хотела закрыть глаза, сжаться. Но заставила себя не шевелиться. И случилось нечто странное: они не разорвали Флинта, а замерли в трех шагах от пленника.

– Ты обещал нам, но не сдержал слова! – прорычал каменный. – Ты не сдержал себя и упустил шанс исполнить обещание!

– Наш друг умер, потому что ты не смог справиться с людьми! – прокричал другой. – Ожог верил тебе. Ты отплатил ему, позволив одному из ваших вспороть ему брюхо. Разве мы не должны сделать то же с тобой?

– Я не буду сражаться с вами, – сказал Флинт. – Мы с вами на одной стороне. Мы на стороне справедливости, мира, надежды на будущее.

– Убейте его! – прогремел приказ Эстена. – Покончите с ним!

Все во мне натянулось, я хотела перечить ему. Я боролась с желанием позвать. Почему Тали медлит?