— Хорошо, спасибо, хорошо.

Сандмен подумал, что не сможет говорить из-за комка в горле. На Элинор было бледно-зеленое шелковое платье с желтыми кружевами на груди и манжетах, а шею украшало новое золотое ожерелье с янтарем. Он ощутил непонятную ревность к той жизни, которую она вела последние полгода. Она помолвлена, вспомнил Сандмен, и ему стало очень больно.

— А вы?

— Я вне себя, оттого что у вас все хорошо, — насмешливо-суровым тоном ответила Элинор. — Думать, что вам может быть хорошо без меня? Это мучительно, Райдер.

— Элинор, — упрекнул ее отец.

— Я шучу, папа, это из тех немногих вещей, что не возбраняются. — Она снова обратилась к Сандмену: — Вы приехали в город на день?

— Я здесь живу.

— Я не знала.

Ее серые, почти дымчатые глаза с зелеными искорками казались огромными. Всего лишь глядя на нее, Сандмен чувствовал головокружение. Он смотрел на нее, а она на него.

— И давно вы в городе? — прервала молчание Элинор.

— Три недели, — признался он, — чуть больше.

У нее такой вид, подумал Сандмен, как будто он только что ударил ее по лицу.

— И не зашли? — негодующе сказала она.

Сандмен почувствовал, что краснеет.

— Я не знал, зачем заходить. Думал, вы будете признательны, если я не нанесу визита.

— Представь, дорогая, Райдер пришел поговорить с Хаммондом, — объяснил отец. — Это вовсе не светский визит.

— Что же такое вам надо от Хаммонда? — спросила Элинор, и внезапно в ее глазах вспыхнуло любопытство.

— Дорогая… — начал было отец, но она его прервала и твердо сказала:

— Папа, уверена, чего бы ни хотел Райдер от Хаммонда, это не оскорбит девичий слух — в отличие от рулад сестер Пир-мен. Так что же, Райдер?

Сандмен объяснил, и слушатели немало удивились, по скольку ни Элинор, ни ее отец не связывали Шарля Корде с сэром Джорджем Филлипсом. Уже то, что графиню Эйвбери убили на соседней улице, было весьма неприятно, теперь же создавалось впечатление, что осужденный убийца проводил время в компании Элинор.

— Матери лучше не говорить, — мягко сказал сэр Генри.

— Сомневаюсь, что убийца он, — заметил Сандмен и рассказал о том, как важно, чтобы слуги поделились сплетнями о судьбе прислуги из дома Эйвбери.

— Хаммонд — отличный дворецкий, но горничные боятся его как огня, — заявила Элинор. — Нет, нужно попросить мою служанку Лиззи.

— Нельзя вмешивать в это Лиззи, — возразил сэр Генри.

— Почему же нельзя?

— Потому что нельзя, и все тут.

— Нельзя, чтобы Корде повесили! И уж вы, папа, должны это понимать! Никогда не видела вас таким потрясенным.

Сандмен вопросительно посмотрел на сэра Генри.

— По долгу службы я был в Ньюгейте, — признался он. — Мы, городские олдермены, юридически выступаем как наниматели палача, а он подал ходатайство о помощнике. Никто не любит расходовать средства без необходимости, поэтому двое из нас взялись рассмотреть его нужды. Повешение — зрелище не из приятных, Райдер. Вы когда-нибудь сами видели?

— Я видел тела повешенных, — ответил Сандмен.

Британская армия, прорвавшись в этот испанский город Бадахос вопреки жестокому сопротивлению французов, учинила в отместку ужасную расправу над жителями, и Веллингтон приказал палачам остудить пыл «красных мундиров».

— Мы вешали грабителей, — объяснил он.

— Видимо, у вас не было выбора. Ужасная смерть, ужасная. — Сэр Генри поежился и спросил: — Значит, Райдер, вы считаете, что мои слуги могли слышать об этой девушке, Мег?

— Надеюсь, сэр. Или они могли бы поспрашивать слуг из домов на Маунт-стрит. Дом Эйвбери от вас в двух шагах, и все слуги в округе наверняка знают друг друга.

— Лиззи уж точно всех знает, — заметила Элинор. — Она собирает все слухи.

— Это ведь не опасно? — спросил сэр Генри.

— Думаю, нет, сэр. Мы лишь хотим знать, куда уехала Мег, а это всего лишь слухи.

— Лиззи может объяснить расспросы, сказав, что один из наших кучеров влюбился в Мег, — предложила Элинор.

Ее отец не был в восторге от мысли, что Элинор впутается в это дело, но не мог ей отказать. Он так любил единственную дочь, что позволил бы ей даже выйти замуж за Сандмена, хотя тот был беден, а его семья опозорена. Но леди Форрест всегда считала Райдера Сандмена второсортным женихом. У него не было титула, а леди Форрест мечтала, что когда-нибудь Элинор станет герцогиней, маркизой, графиней или, на худой конец, леди. Она ухватилась за то, что Сандмен обнищал, и муж не мог сломить ее решимость. И раз уж Элинор не могла выйти замуж за кого хотела, ей следовало позволить попросить свою служанку порыться в сплетнях Маунт-стрит.