— Я скажу, что я знаю, — произнес Сандмен, готовый ее придушить. — Я знаю, что вы можете, но не хотите спасти невиновного от петли, и знаю, что это превращает вас в сообщницу убийцы. А за такое, мисс, вас саму могут отправить на виселицу.

Сандмен замолк, но не дождался ответа и понял, что ему не удалось припугнуть Мег. Но если она не заговорит, Корде обречен.

Он хотел поскорее доставить Мег в Лондон, однако Макисон твердил, что лошади устали и не выдержат долгой дороги. Поэтому пришлось заночевать в деревне. Мег поместили в карету, окна забили, а дверцы закрепили постромками. Берриган, Сандмен и Салли легли спать на траве, по очереди приглядывая за Макисоном и Билли, хотя и тот, и другой уже смирились со своим положением.

— Что дальше? — спросил Берриган Сандмена на исходе короткой летней ночи.

— Доставим ее к министру, — мрачно ответил тот, — пусть сам раскалывает этот твердый орешек.

Едва рассвело, как главные ворота Ньюгейтской тюрьмы открылись и на Олд-Бейли начали вытаскивать разобранный на части эшафот. Смотритель тюрьмы Уильям Браун вышел к главным воротам, зевнул, раскурил трубку, посторонился, когда начали выносить несущие балки, и заметил, адресуясь к десятнику:

— Погожий будет денек, мистер Пикеринг.

— И жаркий, сэр.

— В трактире напротив эля хватит на всех.

— И слава богу, сэр, — сказал Пикеринг. — Стало быть, хлопотный у вас завтра день, сэр?

— Всего двое, — ответил смотритель, — но один — тот самый, кто прирезал графиню Эйвбери.

Он выбил трубку и вернулся в тюрьму переодеться к ранней обедне.

Этим воскресным утром настроение у Сандмена было хуже некуда. Он почти не спал, а причитания Мег, что ее силком тащат в Лондон, добавляли раздражения. Салли и Берригану тоже было не до веселья, но у них хватало ума помалкивать.

Билли, подручного конюха, с собой не взяли. Шансов вернуться раньше них у него не было, значит, и предупредить хозяев в «Серафим-клубе» он не мог, так что его безбоязненно оставили в деревне.

— Как же я домой доберусь? — жалобно спросил он.

— Пешим порядком, — отрезал Сандмен.

Лошади устали, однако Макисон взбодрил их кнутом, и карета довольно быстро катила на север.

Сандмен сидел на козлах с Берриганом и Макисоном, Салли и Мег заняли места внутри. «Может, с женщиной она и разговорится», — предположила Салли.

Подъехали к броду, Макисон остановил карету. Пока лошади пили, Сандмен опустил ступеньки, чтобы Салли и Мег смогли выйти размяться. Он вопросительно посмотрел на Салли, но та отрицательно покачала головой и шепнула:

— Уперлась.

Мег уселась на берегу и злобно поглядела на Сандмена:

— Вот придушат лисы моих курчонков — убью вас.

— Значит, цыплята вам дороже, чем жизнь невиновного человека?

Мег промолчала. Сандмен вздохнул и сказал:

— Я знаю, как все было. Вы находились в комнате, где Корде писал графиню, и кто-то поднялся по черной лестнице. Вы вывели Корде по парадной лестнице на улицу, потому что пришел один из любовников графини, маркиз Скейвдейл.

Мег нахмурила лоб, словно хотела что-то сказать, но промолчала и уставилась в пространство.

— Графиня его шантажировала, — продолжал Сандмен. — Так она добывала деньги, верно? А вы для нее сводничали.

— Я ее защищала, — возразила Мег, поднимая на Сандмена злые глаза, — добрая она была, это ее и сгубило.

— Но в тот раз не защитили, — жестко напомнил Сандмен. — Маркиз ее убил, вы нашли ее тело. Вы застали его в комнате? Быть может, видели убийцу? Вот он и упрятал вас куда подальше и обещал дать денег.

— Почему тогда он не убил меня прямо там, а? — спросила Мег, с вызовом глядя на Сандмена и чуть ли не ухмыляясь. — Раз он убил графиню, почему не убил заодно и горничную?

Сандмену нечего было ответить. Этого он не мог объяснить, хотя все остальное складывалось в стройную картину.

— Капитан! — окликнул Берриган.

Он сидел на козлах и во все глаза смотрел на север. Сандмен посмотрел туда же, скользнул взглядом вверх по склону низкого, заросшего густым лесом пригорка и на самом гребне увидел группу всадников. На таком расстоянии их нельзя было хорошо разглядеть, но у Сандмена возникло впечатление, что те смотрят в их сторону и по крайней мере один всадник вооружен подзорной трубой.

— Могут быть кто угодно, — заметил он.

— Могут-то могут, — согласился Берриган, — только лорд Робин Холлоуэй любит выезжать в белом костюме на огромном вороном коне.

Всадник в середине группы носил белый костюм и восседал на большом вороном коне.

— Вот черт! — вполголоса выругался Сандмен.

Неужели в «Серафим-клубе» его связали с пропавшей каретой и стали волноваться, как поживает Мег в Кенте? Не успел он додумать, как всадники пришпорили лошадей, рванулись вперед и скрылись из виду за деревьями.