И все-таки — ничего не пишется. Не могу сосредоточиться, что-то мешает.

Бессознательно начинаю искать причину такого необыкновенного состояния.

Здоровье? — Желал бы я, чтобы все обладали моим здоровьем. Мне 45 лет, а я сохранил в полной мере и нормальные функции внутренних органов, и юношескую гибкость мышц, и свежесть ума. Нет, здоровье здесь не при чем.

Мой старый приятель доктор В. в подобных случаях говорит:

— Смотрите в желудочек, мой друг, в желудочек смотрите!..

Он все необъяснимые случаи дурного самочувствия ставит в связь с расстройством пищеварения. И большею частью бывает прав…

Но у меня-то желудок, что называется, подошву переварит и… ничего, ей-ей…

Ловлю себя на смутном ощущении, будто ожидаю чего-то или кого-то.

Нелепость! В этот вечер ко мне никто не заглянет: знают, что я за работой..

Может быть?.. Ерунда!.. Жена и дети — в театре, это два шага отсюда… Ерунда!.. И думать не хочу…

Но, надо сознаться, работе моей мешает какая-то странная напряженность нервной системы, — беспокойство, предчувствие, — сказала бы жена…

Нет, не предчувствие.

Вот что. Аналогичное состояние я испытываю, когда знаю, что про меня много говорят; например, перед лекцией на сенсационную тему, или скорей после нее, когда слушатели, пораженные гигантской картиной мироздания, картиной, нарисованной перед ними мною, расходятся по домам, долго удерживая в своем воображении образ блестящего лектора, т. е. меня. И вот тогда-то невидимые нити психо-энергии тянутся из всех концов города и сходятся в моем мозгу, порождая в нем смутный трепет, мешающий мне сосредоточиться…

Да-да. В этот вечер кто-то, какое-то многочисленное собрание долго и страстно занималось моей личностью; именно занималось, а не занимается… Потому что, пока я обдумывал все это, нелепое мое беспокойство, мешающее работе, исчезло. Ясность мысли и подчиненность ее моей, только моей, воле вернулась.

Следовательно: работать! Работать с удвоенной энергией, чтобы наверстать потерянное время…

Интересно, однако, что это было за собрание?

Звонок…

— Профессор Зэнэль дома?

— К вашим услугам, собственной персоной…

Даже сердце заныло в приятной истоме: давненько не приходилось видеть ничего подобного. Входят двое — никак иначе не могу назвать — двое чистой крови джентльменов: в черных фраках, блестящих цилиндрах, в лайковых перчатках… Сразу видно — люди высшей породы!..

Проводил в кабинет.

— Прошу садиться.

— Благодарны. Мы на минутку… Вы, действительно, проф. Зэнэль? — спросил тот, кто имел четырехугольный подбородок и монументальный рост.

— Странное дело! Зачел бы я стал притворяться под проф. Зэнэля?!

Стою у стола. Неприятно, что посетители не сели.

Квадратный подбородок, поколебавшись совсем немного, спрашивает:

— Можем мы просить вас показать свое удостоверение личности?..

Ей-ей, это мне нравится!.. Пришли неизвестные, не назвались; вид имеют, будто только что из Америки; иностранный акцент и… спрашивают удостоверение?!..

Улыбнулся, говорю:

— Разрешите раньше узнать: с кем имею приятность беседовать?

— Для вас это безразлично! — оборвал, как топором рубанул, четырехугольный и, ожидая поддержки, взглянул на своего компаньона, в противность ему рост имевшего низенький, подбородок острый и нос пуговкой.

— Да-да… Совершенно безразлично… — как автомат подтвердила пуговка.

Люблю экстраординарность, но в рамках приличия.

— Позвольте, — начал я, желая показать, с кем они имеют дело.

Четырехугольный (высшая порода?!) опять резко перебил:

— Желаете вы заработать 2.000 фунтов стерлингов?..

Что касается финансового вопроса и астрономических цифр, я всегда быстро с ними справлялся. И теперь безотчетно перевел стерлинги на червонцы. Получилось что-то очень приличное. Но я был оскорблен подходом и холодно ответил:

— Прежде всего, разрешите — ваши фамилии и что за работу вы мне предлагаете?

Первая часть моего вопроса осталась висеть в воздухе, на вторую последовал ответ (лучше бы он и не следовал), ответ, ошеломивший и породивший холодок в душе:

— Мы предлагаем вам сопровождать нас в экспедиции на Луну…